Тертый шоколад

Мне так не терпелось рассказать кому-нибудь о Юре, что я по пути домой позвонила Варежке. Варежка — моя ближайшая подруга по топографическому признаку: во-первых, живет совсем рядом со мной, на Ломоносовском; а во-вторых, мы вместе учимся в МГУ. Варя увела у меня парня, но я тогда сама не знала, что мне с ним делать, так что была даже благодарна. Настоящая подруга должна отбить парня вовремя!

— Я от него два года фанатею, а тебе просто так — на блюдечке с каемочкой! — возмущалась Варежка. — Не хотите ли встречаться с гитаристом популярной группы?

— При чем тут «встречаться», Варь? Мы просто пообщались! Может, больше и не увидимся никогда…

— ТЫ ЧТО, НЕ ВЗЯЛА У НЕГО НОМЕР ТЕЛЕФОНА?!!

— Не-е-ет… — Я опять совершила какую-то непростительную глупость?

— Да ты с ума сошла! А вдруг это был единственный шанс в твоей жизни?!

Варежка отлично умеет вгонять меня в панику. Даже лучше, чем бабушка, которая считает, что если я в двадцать лет не замужем, то можно смело уходить в монастырь — все равно шансов уже никаких. А все потому, что она корочку «Ветеран труда» получила за работу в загсе. Варежка в загсе не работала, но зато искренне верит, что любое случайное знакомство — это единственный шанс найти свою любовь.

— Ну, он говорил, что каждый день завтракает в этой кофейне…

— О-гос-па-ди!!! Что ж ты сразу не сказала?!

На следующее утро, в семь, Варя была уже у меня. Вывалила из шкафа все вещи, выкопала короткую юбку, которая завалялась еще со школьных времен, и решила, что лучше ей ничего не найти.

Опять я из-за Варежки буду выглядеть глупо. Тем более что до гипотетического свидания с Юрой нам еще нужно сдать экзамен Четвертушкину. В девяностых он был безумно популярным журналистом, писал о сексе, наркотиках и рок-н-ролле, а потом устал и ушел преподавать теорию журналистики.

На визитке у него теперь написано «шоумен». Понятия не имею, чем занимаются шоумены, но Четвертушкин только и делает, что заигрывает со студентками. На семинарах все время шутит, а один раз, когда какая-то бедолага перепутала корреспонденцию с хроникой, сделал вид, что свалился со стула. Не учеба, а сплошная развлекуха. Проблемы обычно начинаются на экзамене. Если девушка Четвертушкину нравится, он непременно отправит ее на пересдачу, чтобы встретиться еще раз. С другой стороны, если он сразу ставит «отлично», то студентке есть смысл задуматься над своей внешностью. Даже не знаю, какая из перспектив хуже.

— Я просто обязана ему понравиться, — бурчит Варя около аудитории, «вслепую» подкрашивая ресницы.

— Ты хочешь сдать? — поинтересовалась я.

— Не дай бог! — Варежка посмотрела на меня с ужасом. — Если я ему сдам с первого раза, у меня будет только два выхода: удавиться или сделать пластическую операцию.

Честно говоря, меня возмущает эта идиотская ситуация. Получается, что мы сдаем экзамен не по теории журналистики, а по теории флирта…

Пока я выбирала между внешностью и пересдачей, из аудитории вывалилась Варежка и сказала что-то совсем нецензурное.

— Ты что, сдала?

— Нет!! — рявкнула Варя. — Этот приду… — тут она обернулась на дверь и передумала ругаться, — даже слушать меня не стал!

В аудиторию, посмотревшись в зеркало, зашла следующая студентка. И тут мне в голову пришла гениальная идея.

— Варь, а у тебя есть с собой средство для снятия макияжа?

Конечно, есть! Она скорее мобильник дома оставит или паспорт, чем бутылочку с лосьоном.

У нее вообще не сумка, а гигантская косметичка.

Я ломанулась в туалет, смыла с лица всю косметику, счесала с волос укладку и надела свитер наизнанку. Пусть думает, что я прозубрила всю ночь и безумно волнуюсь. Хотя, может, ему нравятся девушки без макияжа. Тем более не так уж я изменилась…

От меня шарахнулся худенький первокурсник в огромных очках. То, что нужно!

— Постой, ты не одолжишь мне очки? Всего на полчаса, пожалуйста!

— Но у меня очень плохое зрение, — дрожащим голосом ответил он. — Ты уверена, что они подойдут…

— Уверена! — Чуть ли не силой вырвала очки у перепутанного мальчишки и побежала дальше. Это даже хорошо, что оправа мужская.

Когда я в таком виде появилась перед аудиторией, Варежка схватилась за сердце, а Митька, которому Четвертушкин только что поставил «отлично» (настоящая дискриминация по половому признаку), зажмурился от ужаса и, не открывая глаз, пробормотал:

— Жень, ради бога, Хеллоуин был полгода назад!

Митька на весь факультет известен своим «эстетическим чувством», которому доверяют все студентки без исключения. Если Митька похвалит чью-то сумочку, на следующий день такую же купит пол-университета. Как будто он не Митька, а Карл Лагерфелд какой-нибудь. Я отмахнулась от него и с разгону влетела в аудиторию. В чужих очках вижу отвратительно, но даже так легко заметить, что Четвертушкин в глубочайшем эстетическом шоке. Беднягу перекосило от отвращения. Я потянулась за билетом, но он меня остановил:

— Я вас помню, вы не пропустили ни одного семинара…