Читаем ТЕСЛА: ЧЕЛОВЕК ИЗ БУДУЩЕГО полностью

Тесла поспешил вниз, чтобы поприветствовать английского журналиста из «Пирсоне Мэгэзин» Чонси Мак-Говерна.

«Я так рад, что вы смогли прийти, мистер Мак-Го-верн».

«Я почувствовал себя должником перед своими читателями. Все в Лондоне только и говорят о «Новом волшебнике» с Запада, но они не имеют в виду мистера Эдисона».

«Что ж, поднимайтесь. Посмотрим, смогу ли я оправдать свою репутацию».

Они собрались подняться наверх, как вдруг возле входной двери раздались смех и голос, который Тесла узнал.

«А, это Марк».

Он снова открыл дверь, чтобы впустить Марка Твена и актера Джозефа Джефферсона. Оба пришли прямо из «Клуба игроков». Глаза Твена сверкали от нетерпения.

 «Давай устроим шоу, Тесла. Ты знаешь, как я всегда говорю?»

«Нет, а как ты говоришь, Марк?» — с улыбкой спросил изобретатель.

«То, как я обычно говорю и о чем тебе напоминаю, потом будут цитировать: «Гром — это хорошо, гром — это впечатляюще, но работу делает молния».

«Тогда, мой друг, сегодня у нас будет ураган проделанной работы. Пойдем».

Впоследствии Мак-Говерн вспоминал: «Чтобы не получить сильнейшее потрясение при виде лаборатории Николы Теслы, надо иметь необычайно устойчивый ум».

«Представьте, что вы сидите в большой хорошо освещенной комнате, среди множества механизмов самого удивительного вида. К вам подходит высокий худой молодой человек и простым щелканьем пальцев мгновенно создает шар вибрирующего красного пламени и спокойно держит его в руках. Вы с удивлением пристально вглядываетесь, как ему удается не обжечь пальцы. Он роняет этот шар на свою одежду, волосы, вам на колени и в конце концов кладет огненный шар в деревянную коробку. Вы с изумлением замечаете, что пламя нигде не оставляет ни малейшего следа, и вы протираете глаза, чтобы убедиться, не сон ли это»3.

Если Мак-Говерн был сбит с толку огненным шаром Теслы, то в этом он был не одинок. Никто из его современников не мог объяснить, как Тесла осуществлял свой часто повторяемый эффектный «фокус», как никто не может объяснить этого и по сей день.

Когда странное пламя угасало так же таинственно, как и появлялось, Тесла выключал свет, и комната становилась темной, как пещера.

«А теперь, друзья мои, я сделаю для вас дневной свет».

Внезапно вся лаборатория заполнилась странным прекрасным светом. Мак-Говерн, Твен и Джефферсон обшарили глазами всю комнату, но так не смогли найти источник освещения. Мак-Говерн смутно догадывался, не был ли этот сверхъестественный эффект как-то связан с демонстрациями Теслы, которые, как сообщалось, он устраивал в Париже. Во время показа он, без видимого источника света, создавал яркие лучи света между двумя наборами пластин, размещенными по различные стороны сцены*

* До сих пор это никто не смог повторить.

Но световое шоу было лишь разминкой для гостей изобретателя. Морщины, появившиеся на лице Теслы от напряжения, выдавали, какое большое значение он придавал следующему эксперименту.

Из клетки вытащили кролика, привязали его к платформе и мгновенно убили электрическим током. Индикатор зарегистрировал тысячу вольт. Тело унесли. Потом Тесла, спрятав руку в карман, беспечно замкнул цепь, коснувшись той же платформы другой рукой. Вольтам-перный индикатор начал медленно ползти вверх. В конце концов оказалось, что к телу высокого молодого человека подключено электрическое напряжение в 2 миллиона вольт, при этом ни один его мускул не дрогнул. Его силуэт теперь был четко оттенен ореолом электричества, образованного мириадами язычков пламени, подобно стрелам, вырывавшимся наружу из каждой части его тела.

Увидев потрясение на лице Мак-Говерна, Тесла протянул руку к английскому корреспонденту, который так описал странное ощущение: «Вы ерзаете и корчитесь так же, как это делают те, кто держит рукояти мощной электрической батареи. А молодой человек в буквальном смысле — человеческий электрический «живой провод».

Изобретатель спрыгнул с платформы, выключил ток, и зрители облегченно вздохнули. Тесла махнул рукой: «Фу! Это всего лишь игрушки. Ни одна из них ничего особого не представляет. В них нет ценности для большого мира науки. Но идите сюда, я покажу вам нечто такое, что произведет грандиозную революцию в каждой больнице и в каждом доме, как только я смогу привести эту штуку в рабочее состояние».

Он провел своих гостей в угол, где какая-то странная платформа громоздилась на резиновых подставках. Когда он щелкнул выключателем, она начала быстро и бесшумно вращаться.

Марк Твен шагнул вперед: «Дайте мне попробовать, Тесла. Пожалуйста».

«Нет-нет. Это требует доработки».

«Пожалуйста».

Тесла засмеялся: «Хорошо, Марк, но не стойте на ней слишком долго. Сойдите с нее, когда я скажу». Он позвал помощника, чтобы тот перевел стрелку.

Твен в своем обычном белом костюме и черном тонком галстуке оказался на вибрирующей и жужжащей как гигантский шмель платформе. Он наслаждался. Он радостно кричал и махал руками. Остальные с удивлением наблюдали за ним.

Через некоторое время изобретатель сказал: «Хорошо, Марк. С вас хватит. Теперь спускайтесь».

«Ни за что, — ответил юморист. — Мне это так нравится».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное