Тесла

2 июня Тесла побывал в королевском дворце, где король Александр I Обренович наградил его орденом Святого Саввы II степени, которым награждали за гражданские заслуги (в сфере образования, науки, творчества и церковных дел), а также за личные заслуги перед короной. За первые два десятилетия существования этой награды (с 1883 по 1903 год) ее были удостоены всего десять человек, иначе говоря – орден был очень почетным. В тот же день состоялось выступление в Белградской высшей школе[34], которое Тесла начал в патриотическом тоне. «Как вы видите и слышите, я остался сербом, несмотря на то, что живу и занимаюсь исследованиями за океаном, – сказал он, обращаясь к студентам. – Нужно, чтобы и вы своими знаниями и своим трудом способствовали мировой славе Сербии».

Надо отметить, что при всем своем патриотизме, Тесла не опускался до национализма (нужно ли объяснять разницу между этими понятиями?). Однажды он сказал: «Я – сын сербского православного священника и матери-сербки, но в Лике мы были в самых лучших отношениях с хорватскими католиками, и никогда между народами не возникло бы никакой ненависти, если бы не “большая политика”». Верно сказано.

Завершился этот знаменательный день торжественным ужином в честь Теслы, на котором его кумир, известный сербский поэт Йован Йованович-Змай, прочел поздравительное стихотворение, написанное в честь нашего героя. По возвращении в Соединенные Штаты Тесла ответит на это стихотворение статьей «Змай Йован Йованович. Первый сербский поэт современности», опубликованной в журнале Century Magazine в мае 1894 года.

После Белграда настал черед Берлина, где Тесла встречался с Генрихом Герцем. Впечатление от встречи осталось неоднозначное. Во-первых, в то время Герц тяжело болел (умер он через два года), а во-вторых, немецкий физик не оценил идею передачи беспроводных импульсов с помощью генератора высокочастотного тока. Из Берлина Тесла поехал в Гамбург, где сел на пароход, плывший в Нью-Йорк. Теперь он уже был звездой мировой величины и потому о его возвращении написала пресса и его начали узнавать на улицах. Внимание незнакомых людей Теслу совершенно не радовало, но ему пришлось смириться с этими неудобством и утешаться тем, что растущая с каждым днем популярность поможет в продвижении идей.

28 февраля 1893 года Тесла прочел свою лондонскую лекцию на конгрессе Национальной ассоциации электрического освещения в Сент-Луисе. Триумф повторился и главным его показателем стала продажа свыше четырех тысяч экземпляров журнала с биографией Теслы. Можно сказать, что слава Теслы сравнялась со славой Эдисона. Когда журналисты интересовались мнением Эдисона о Тесле (а по понятным причинам они делали это часто), Эдисон отвечал примерно в таком ключе: «Тесла ничего толкового не изобрел, его слава сильно преувеличена». Но в конце 1892 года, в качестве жеста примирения или под влиянием минутного порыва, которые у него иногда случались, Эдисон прислал Тесле фотографию с надписью «Тесле от Эдисона».

Надо сказать, что хотя слава Эдисона оставалась на высоте, его влияние в деловых кругах постепенно уменьшалось. В 1890 году экономические соображения вынудили Эдисона объединить все его компании в Edison General Electric Company, где на долю отца-основателя пришлось всего десять процентов акций. Двумя годами позже Edison General Electric Company объединилась с Thomson-Houston Electric Company в General Electric Company, после чего Эдисон покинул объединенную компанию, а в 1894 году продал свой пакет акций. Ничего личного, просто бизнес – Эдисона выжил соучредитель и первый президент General Electric Чарльз Коффин, стоявший у истоков Thomson-Houston Electric Company.

«Война токов» продолжалась, только теперь ее вели Вестингауз и Коффин, при котором Эдисон был чем-то вроде принца-консорта. Очередным полем сражения стала Чикагская всемирная ярмарка, открывшаяся 1 мая 1893 года. Вестингауз получил контракт на освещение выставки, для чего было задействовано двести пятьдесят тысяч ламп. General Electric Company пришлось утешиться установкой в павильоне Электричества 25-метровой Башни света, которую венчала гигантская лампа Эдисона. Для выставки использовался переменный ток, поэтому башня тоже работала от него, но это не афишировалось.