Тесные контакты четвертого рода

Морда у кровника была довольная. Явно не бедствует. И в монастыре его принимаю. Не зря наверное… А все-таки Карха на его стороне! Он ведь ему его показал, а не наоборот. Бомплигава, наверное про него тоже думает, что живым их огня не выбрался. Значит, не ждет удара. Этим и следует воспользоваться. Один он теперь. Без телохранителей! Вот где удача!

Старик закончив с изъявлениями благодарности пространно, но не мешая думать, стал рассказывать о своем изобретении — специальных огненных стрелах для подачи сигналов. Тут Эвин прислушался, но быстро потерял интерес — ну какой, скажите, толк от стрел, горящих в полете разными цветами? Сигналы подавать? Зачем, если эту работу отлично выполняют военные трубачи? Глупости…

Но Бомплигава-то! Как он выжил?

Место катастрофы.

670 метров от эпицентра.

Радиомаячок, что Десятый фиксировал все это время на одном и том же месте, сдвинулся и медленно начал перемещаться вдоль границы периметра. Среди здешнего безмолвия он смотрелся тускловатой звездочкой, медленно со скоростью около трех с половиной километров час двигавшейся к югу. Двенадцать минут Десятый отслеживал его со всем вниманием, ожидая всплеска активности, может быть активной локации или даже нападения, но источник ничем себя не проявил. Все осталось как прежде — немодулированные сигналы на аварийной частоте.

Десятый отметил это, перебросил информацию Седьмому и Одиннадцатому, получил подтверждение и вернулся в прежний режим.

Непонятности продолжались, шли своим чередом.

Правый берег Днепра.

Лес.

Хоть я и противился этому, но лагерь мы все-таки перенесли за реку. Я стращал Чена бешенным кибером, но он настоял на своем — начальник.

К моему удивлению он оказался прав. Кибер нас не тронул. То есть не просто не тронул, а даже на глаза не показался. Чтоб убедиться в его безразличии мы спустились вниз по течению километра на два и перенесли на тот берег палатку. Мне жалко было её терять, но Чен излучал такую уверенность, что и сам я поверил ему и не стал переправляться обратно.

Тишина висела над деревьями, и только изредка до нашего слуха долетал плеск какой-нибудь слишком уж разыгравшейся волны.

— Тут и встанем. До границы по моим расчетам еще метров двести.

Тут было не только тихо, но и уютно — под здоровенными в обхват деревьями стелилась низкая трава. Учитывая, что дно палатки все-таки шилось из тонкого пластика, это было весьма кстати.

У меня в голове это как-то не укладывалось. Во мне, словно условный рефлекс, вбитый последними событиями, сидело убеждение, что едва мы перелезаем за реку, то тут же появляется эта проклятая железка, а тишина висела, никак не собираясь рваться или дробиться на осколки.

— Что это с ним?

Чен понял о ком это я. Сам стоял и молча слушал.

— Все нормально. Получается, что у него включена программа «Охрана периметра».

Он сказал это так, что ясно было, что ни слова больше на эту тему говорить не собирается. Я настырно поинтересовался.

— И что это значит?

— Только то, что он охраняет площадку с радиусом в километр от «Солнечной короны». А мы несколько дальше.

— А что нам на старом месте не сиделось?

Я не то что был против переезда, но эта спонтанность… Решил — сделал.

— Те, парализованные, хоть и первые, а не последние… Туземцы вернутся.

— Обязательно. И что?

— Сейчас они ученые. За реку не полезут. Надеюсь, что рефлекс у них уже сформировался.

Он развел руками, охватывая и деревья, и траву, и кусты.

— Мы тут от кибера защищены его программой, а от туземцев — страхом перед колдовством.

Самое ближайшее время показало, что мой шеф кое в чем ошибается.

Левый берег Эйбера.

Апприбатский лес.

Колдовской Железной Башни с этого места никто не видел. Братья тянули головы, однако деревья, поставленные Кархой вдоль реки, загораживали нечестивое сооружение от чистых взоров Братьев по Вере.

— Что ж, братья. Дорога нам вперед. Исполним долг веры — дойдем до Колдовской Железной Башни!

Кто-то за спиной недоверчиво вздохнул. Средний Брат Сэра его понял. Страха у Братьев перед встречей с демонами уже не было. Все знали, что всякого, кто ходил на тот берег, рано или поздно настигало колдовство, погружающее в сон. Ничего потом плохого от этого не случалось — не пропадали вещи, не заводились болезни и только, говорят, брата Кюгера, одержимого раньше видениями, вместо видений Божьих помощников стали преследовать безголовые демоны воды.

Старшие братья все же посылали монахов, каждый раз надеясь, что что-то изменится, словно это зависело от них. Только вот ничего не менялось. Сидя в монастыре Братства, Брат Сэра считал, что, к сожалению, но сейчас он добавил про себя — «К счастью!»

Правый берег Днепра.

Лагерь страховщиков.

Назвав нашу жизнь спокойной, я бы погрешил против истины. Спокойной она не стала, но устоявшейся — определенно. В ней появилась размеренность устоявшегося быта — появилась предсказуемость, обозначились дурные и хорошие стороны. Дурной стороной было отсутствие привычных удобств, а хорошей — сближение с природой. В частности — завтраки и обеды на её лоне. Пикники.