test

- Послушай ты, «страшный лейтенант»! – озверел Подклюймуха и поднялся из-за стола во весь свой богатырский рост. – Или ты колешься, или зубила повышибаю!

- Я правду сказал! – не сдавался Зайцев и смотрел не в пол, как застуканный жулик, а прямо в налитые кровью глаза Подклюймухи.

Подклюймуха быстро устал с ним бороться и вспотел. Кажется, из Калининского РОВД присылали ориентировку на некого Зайцева, который может представляться сотрудником милиции? Серёгин, кажется, присылал… Вот участковый и позвонил Серёгину – пускай, приезжает и разбирается, его это Зайцев, или нет.

====== Глава 129. Поливаевский мужик!!! Поливаевский мужик... Поливаевский мужик? ======

- Ну, чего там? – осведомился Недобежкин, когда Пётр Иванович закончил разговор по телефону.

- Нужно ехать, – сказал Серёгин, положив телефон в карман. – Подклюймуха, из Пролетарского, Зайцева поймал.

- Зайцева?? – подпрыгнул Сидоров.

- Зайцева! – обрадовался Ежонков.

- Ну-ну, – проворчал Смирнянский.

А Сабина Леопольдовна рыдала и сквозь слёзы плаксиво «скандировала»:

- За-зайцев, Зайцев…

- Едем! – постановил Недобежкин. – Чёрт с ней, с Кубаревой с этой – теперь она никому не нужна. Мы всё узнаем у Зайцева.

- Нет, – возразил Ежонков. – Её мог уделать не Зайцев. Мы возьмём её с собой, и я сначала Серёгина вспушу, а потом – возьмусь за эту крошку.

- Ладно, пихай её в машину! – скрепя сердце согласился милицейский начальник.

Сабина Леопольдовна Кубарева осталась сидеть в салоне микроавтобуса, под неусыпным надзором Ежонкова и Смирнянского. Ежонков пищал, что и сам справится с ней, однако Недобежкин решил перестраховаться: а вдруг её «запрограммировали» на побег любой ценой?? И она размозжит Ежонкову башку его же башмаком? Нет, лучше оставить Ежонкова под присмотром того, кто знает хоть, как выглядит кулак…

Когда Серёгин, Сидоров и Недобежкин вошли в кабинет Подклюймухи – тот испустил облегчённый вздох:

- Ну, наконец-то! А то я тут уже совсем задолбался.

Пётр Иванович глянул на Зайцева, и отметил, что «великий демон» выглядит каким-то тощим и жалким, словно «не ел три дня» и спал на свалке. Странно, Серёгин думал, что Зайцев вернулся в город только для того, чтобы похитить тело Артеррана и организовать завал всех подземелий…

- Это он? – осведомился Подклюймуха и кивнул в сторону Зайцева, заросшего клочками неопрятной бороды, обряженного в страшенное тряпьё.

- Он, – узнал Недобежкин. – Всё, грузим и уезжаем!

Зайцев пялился на вошедших с какой-то благоговейной надеждой и даже не сопротивлялся, когда Пётр Иванович и Сидоров подхватили его под руки и повели в коридор.

- ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ! ДАЙТЕ МНЕ СКАЗАТЬ! – истошно орали где-то по ходу коридора, а так же оттуда долетал такой звук, словно бы кто-то лупит ботинком по железу.

Пётр Иванович повернулся к Подклюймухе, который шёл за ними следом и поинтересовался у него:

- А кто это там у вас разрывается?

- А, Поливаев! – отмахнулся Подклюймуха. – Опять подрался с тем же Сорокиным… Сколько раз он уже в обезьяннике ночует, чёрт! Кодироваться не загонишь!

- Поливаев? – Серёгин вспомнил его, этого тощенького алкашика, Игоря Поливаева, который забивал им головы «летающим мужиком». Кстати, «тайна милиционера Геннадия» повисла в воздухе. Ершова так и не смогла сказать про него ничего путного, только нарисовала портрет Зайцева. Надо будет ещё раз пригласить её в отделение, пускай Ежонков скажет ей «петушиное слово»…

- Я ВИДЕЛ «МУЖИКА»! СЕРЁГИН, ОН СО МНОЙ В ОДНОЙ КЛЕТКЕ СИДЕЛ! ДАЙТЕ МНЕ СКАЗАТЬ, ТОВАРИЩ НАЧАЛЬНИЧЕК, ВЫПУСТИ МЕНЯ К СЕРЁГИНУ! НЕ ЗАТЫКАЙТЕ МНЕ РОТ, Я БЫЛ НЕ ПЬЯНЫЙ! – возопил в изоляторе Поливаев, и с новой силой забарабанил ботинком по прутьям решётки, что отгораживала его от внешнего мира.

– «Мужика» он видел! – снова отмахнулся Подклюймуха. – Сколько можно уже бухтеть про этого мужика? Пить меньше надо, чёрт! Из-за него меня премии лишили в прошлом месяце!

- Стоп! – Пётр Иванович вдруг остановился и прислушался к воплям Поливаева.

- Опять «мужиком» своим забивает баки… – вставил Сидоров который, не встретив в очередном «подземелье Тени» Горящих Глаз, думал теперь, что последних вообще не бывает.

- Так, – Недобежкин тоже остановился и тоже прислушался. – Отомкните этого Поливаева, мы его с собой забираем, как свидетеля!

Получив «ключ доступа к звериной порче», милицейский начальник считал теперь, что сможет и из Поливаева вытянуть крупицы истины. Загипнотизированный Ежонковым, этот раб алкоголя не станет рисовать рогатых и копытных, а составит путный фоторобот, по которому можно будет узнать, кто же на самом деле выкрал Ершову и тем самым спас её от киллеров Чеснока.

Ежонков уснул, пока охранял Кубареву, и Смирнянский тоже клевал носом. Кубарева же была на редкость пассивная и вялая. Она сидела в состоянии депрессивной апатии, смотрела в пол на свои стоптанные дамские босоножки и лепетала какие-то бессвязные извинения и оправдания. А так же – грустно вещала о том, какая она несчастная, что у неё совсем не сложилась жизнь, и на мужа «алкаша беспробудного» она «положила свои лучшие годы».