test

Пережёвывая холодную колбасу, Сидоров вновь услышал шевеление в соседней квартире. Да, именно в соседней, там, где никто не живёт, где скрывался Коля, где жил этот бесноватый Федя-Филлипс. Сидоров бросил второй бутерброд недоеденным. Ему стало как-то подспудно страшно, он не смог находиться дома и вышел в прохладный сыроватый подъезд, где в углах висела чёрная паутина, а на стенке кто-то накарябал неправильную свастику, закрученную в другую сторону. Дверь «призрачной» квартиры была наглухо закрыта. Сержант осмотрел её, заглянул в глазок и увидел в нём жутковатую мглу могил. Он стоял и подслушивал под дверью, словно сплетница, стараясь уловить хоть какой-нибудь звук, но ничего не слышал. Показалось. Да, точно, это кто-то другой грюкнул, а за стенкой у Сидорова никого нету. Или верхнелягушинский чёрт с Горящими Глазами?? Нет, их не бывает, Сидоров – мент, он не верит в чертей и никого не боится.

- Эй, чего застрял на лестнице? – грянул за спиной сварливый скрипучий голос, и Сидоров отпрянул от соседской двери, как от пожара.

- Ты что?? – изумился скрипучий голос.

Сидоров открыл один глаз и глянул туда, откуда этот голос исходил. Перед ним стояла его пожилая соседка Анастасия Сигизмундовна. Свои пышные формы она затянула в ярчайшее платье цвета «вырви глаз», а на голову водрузила широкополую соломенную шляпку, похожую на глубоководную медузу. Анастасия Сигизмундовна взирала на Сидорова с таким изумлением, словно бы у него на голове вдруг выросли грибы.

- Простите… – пролепетал сержант, не зная, как бы ему оправдать своё торчание у пустующей квартиры соседей.

В массивных кулаках Анастасии Сигизмундовны были зажаты пухлые хозяйственные сумки, переполненные батонами и куриными ножками. Ей некогда было стоять в подъезде, и поэтому она фыркнула:

- Ужас! – и проследовала к своей двери.

Установив сумки на прохладный каменный пол, она отыскала ключи и завозилась с замками.

Переведя дух, Сидоров вернулся домой. Какой-то он стал пугливый в последнее время… Конечно, если неподготовленный человек внезапно увидит Анастасию Сигизмундовну – ещё неизвестно, как он себя поведёт… Но всё же, милиционеру стыдно бояться мифических чертей.

Сержант сел дожёвывать свои бутерброды с холодной водой и попытался отключить мозги от соседней квартиры и её мистических ужасов. Скоро туда кто-нибудь заселится, и всё это закончится…

ЗЗЗЗЫННЬ – заголосил в прихожей телефон и мгновенно включил Сидорову мозги. Он едва не выронил на коленки последний свой бутерброд – так резко они включились. «Кто это ещё в воскресенье?» – удивился Сидоров, невесело подозревая, что нужно будет ползти на работу и снова возиться с «жертвами чертей». Сидоров страшно не хотел поднимать трубку, думал даже отсидеться, пока закончится время вызова и телефон перестанет звонить. Но честь и совесть не позволили: а вдруг это действительно звонят с работы? АОН сломался, поэтому трубку придётся взять…

- Санчес! – взвизгнули там, в мембране, и в ухе Сидорова зазвенел тонкий колокольчик. – Санчес, ты знаешь??

Сидоров отодвинул трубку от уха: слишком уж громко там визжали. Сидоров узнал того, кто его побеспокоил: «Донецкий Ван-Хельсинг» Брузиков – давний друг, отличный парень, однако о-очень увлечённый сверхъестественным.

- Чего? – недовольно пробурчал Сидоров, когда Брузиков наконец-то перестал вскрикивать.

- Санчес, ты говорил, что у тебя у соседей никто не живёт?? – взвизгнул в ответ Брузиков, и Сидорову стало не по себе: снова квартира эта дурацкая…

- Не живёт! – твёрдо сказал Сидоров, стараясь казаться железобетонно спокойным.

- Живёт! – возразил Брузиков. Кроме его визга сержант слышал в трубке ещё какие-то щелчки и глухие удары, словно бы кто-то там рядом с Брузиковым колет щепу и забивает гвозди. – Я вчера… – начал он, а потом – резко передумал. – Санчес, я тут недалеко от тебя, сейчас, причапаю и расскажу, подожди!

Отвязаться от Брузикова было невозможно: если он вознамерился «причапать» – сбить его с курса не сможет и айсберг. Придётся терпеть.

«Причапал» Брузиков практически мгновенно, как будто бы стоял у Сидорова в подъезде и звонил с мобильного. Не прошло и десяти минут, как «Ван-Хельсинг» вовсю ляпал к Сидорову в дверь. Сержант мог бы не открыть, но Брузиков будет ляпать до посинения, и его услышат соседи.

- У меня есть звонок! – Сидоров выдвинулся в подъезд и поймал руку Брузикова, которая по инерции собралась ляпнуть ему в нос.

- Он у тебя не работает! – пискнул Брузиков и рывком вернул себе свою руку. – Поломаешь мне кости, Шварц! – обиделся он, разглядывая своё запястье.

- Не развалишься! – проворчал Сидоров. – Давай, заползай уже!