test

Чёрт, как же Иванков забыл-то? Ведь его фонарик вдребезги разнёс паршивый топор! Делать нечего — Иванкову пришлось пролезть за дверь, ведь он всё-таки, человек, а не филин, и видеть в темноте не умел…

Пространство за этой увесистой дверью оказалось обширным, наполненным странно холодным и сырым воздухом. Генрих Дитрихович дышал, и из его носа вылетал лёгкий пар. Ещё Иванков видел нескладную фигуру Иоганна Риттенхоффера, курсирующую из стороны в сторону с фонарём. И луч его мощного геологического фонаря не в силах был достать ни потолка, ни стен, свет рассеивался и терялся в липком мраке. Риттенхофферу удалось осветить лишь небольшой кусочек пола с испорченной дырами мозаикой и огромный круглый колодец, который непонятно зачем сделали тут, под недосягаемой крышей просторного зала…

Генрих Дитрихович заметил свет лишь одного фонаря — фонаря Риттенхоффера… А куда же девался Алекс?

Иванков поглазел на невысокие борта колодца, так же, как и пол, украшенные мозаикой — изображениями каких-то чудищ с длинными щупальцами. Изнутри борта обуглены — света фонаря Иоганна Риттенхоффера хватало для того, чтобы переводчик смог разглядеть на камне пятна копоти. Значит, в этом колодце нет воды — из него когда-то вырывалось пламя…

 — А где Алекс? — дрожащим голосом проблеял Иванков, пятясь подальше от неуклюжего Риттенхоффера, который здесь, в этом зловещем зале, тоже казался зловещим, словно демон.

 — Алекс первым пошёл смотреть на машину дедушки Эриха! — елейным голоском пропел Иоганн Риттенхоффер и кивнул в сторону колодца. — Дедушка спрятал своё изобретение там!

 — Я… боюсь высоты! — выкрикнул Иванков, догадываясь, что Риттенхоффер уже успел сбросить Алекса в проклятый колодец, а сейчас — наступила очередь его, Иванкова.

 — Там совсем невысоко, — настаивал Риттенхоффер, подходя всё ближе и ближе. Его улыбка превратилась в оскал настоящего вервольфа, в глазках за толстыми стёклами очков сверкал огонь безумия… Ещё чуть-чуть — и потомок Траурихлигенов обрастёт серой шестью и превратиться в волка…

Генрих Дитрихович Иванков содрогнулся, ему показалось, что Риттенхоффер собрался слопать его живьём. И тут же у переводчика родилась идея: отобрать у «монстра» фонарик и бежать, пока не загремел в колодец, или в верволчий желудок…

 — Хорошо, я посмотрю, — Иванков сделал вид, что согласен заглянуть в колодец и двинулся вперёд, стараясь ничем не выдать своего плана «врагу».

Риттенхоффер хохотнул (а может быть, просто издал отрыжку?). Генрих Дитрихович поравнялся с ним и тут же — прыгнул так быстро и так неожиданно, как только мог, нацелившись на фонарик. Иоганн Риттенхоффер не ожидал, что переводчик вздумает на него напасть, поэтому никак не защитился. Генрих Дитрихович сбил «вервольфа» с коротеньких ножек и выбил у него фонарик. Фонарик со звоном покатился по полу, выхватывая у вечной темноты некие обломки и камни.

 — Пустите! Пустите! Вы чего? — ныл, вырываясь Риттенхоффер, но Иванков не выпускал. Он уткнул Риттенхоффера лицом во влажный, заплесневелый пол и уселся ему на спину.

 — Вы с ума сошли! Вы меня задавите!! — кряхтел Риттенхоффер, и вяло ворочался, прижатый весом переводчика.

 — Я понял, что это вы запустили ловушки, — сказал ему Иванков, переводя дух после непривычной для него драки. — И пытались заманить меня в западню. К тому же — вы сбросили лётчика в колодец, и меня тоже хотели сбросить. Машина вашего дедушки не могла стоять здесь, потому что вы ни за что бы не открыли эту дверь в одиночку.

 — Да вы спятили! Какая западня?! — запротестовал Риттенхоффер и заворочался интенсивнее, задёргался, пытаясь сбросить Генриха Дитриховича со своей спины. — Лётчик слез в колодец по лестнице! Из колодца — единственный путь к изобретению дедушки Эриха! Другой путь завален камнями! Когда я был тут впервые — дверь открывал специальный механизм, а сейчас он сломался, поэтому пришлось толкать! — Иоганн Риттенхоффер бесновато взвизгивал поросячьим фальцетом и, кажется, пускал слезу. — А за ловушки… вы меня извините… — «граф» прекратил визжать и перешёл на смущённый полушёпот. — Я случайно наступил на «булыжник с сюрпризом», и вся эта гадость включилась сама!! — сокрушённо проблеял Иоганн Риттенхоффер и заглох, ожидая реакции Генриха Дитриховича.

Иванков не слезал со спины Риттенхоффера и не верил ни его визгу, ни его шёпоту, ни его сокрушённому блеянию. Специально, бандит, мозги пудрит, чтобы Иванков потерял бдительность! Тогда он сможет вскочить на ноги и… Генрих Дитрихович не удивится, если этот «фашист» выхватит пистолет из-за пазухи!

 — Хорошо, — сказал Иванков, не двигаясь с места. — Допустим, я вам поверил. Но откуда вы знаете про ходы в колодце, когда вы здесь всего лишь второй раз? Не наугад же вы их нашли?

Иванков уже решил, что припёр Риттенхоффера к стенке, но тот всё равно нашёл, как выкрутиться и промямлил следующее: