test

То, что я услышала из уст Вани в некоторой степени было предсказуемо. Он, так же как и все остальные ребята очень тяжело переживали гибель близкого друга, дружно обвинив меня во всем произошедшем. Тогда я не могла им возразить. У меня просто не было на это сил.

Сглотнув, совершенно не к стати вспомнив чувства, раздирающие меня саму на тот момент, я замотала головой из стороны в сторону. Я ни за что, никогда не хотела ощущать подобное снова.

Когда мы встретились с парнями, я чувствовала некоторую недосказанность между нами. Единственный, кто поддерживал меня в сложные минуты отчаянья – это Цепь. Я не могла описать то, как сильно была ему благодарна за это. Я любила его всей душой. Пожалуй, после Димы, не считая моего сбежавшего брата, а теперь и подруги, которую спрятали от меня, будто бы я исчадие ада, Саша являлся для меня самым близким человеком.

Именно после разговора с ним, той самой первой ночью, когда мне пришлось уступить свое место Мятежному, стало легче. Цепь рассказал о том, как со временем менялось мнение всех парней из компании. Когда прошла злоба, а боль осталась, они начали понимать, что плохо было не только им, что мне было еще хуже. Но мы все равно предпочли не заговаривать об этом. Я не хотела лишний раз тревожить Диму, ведь, вполне возможно, он бы стал свидетелем всего этого. Я не хотела публично, перед ним выворачивать все грязное белье и рассуждать на тему того, как его друзья морально раздавили меня. Они же в свою очередь, тоже предпочитали молчать. Я чувствовала, что и Шнурок, и Влад в первые дни испытывали дискомфорт, но я знала, уже знала от Александра, что эти ребята изменились, и мне было этого достаточно.

Главное, я знала, видела, ощущала, что мой Дима, мой Франк, счастлив. Это было очевидно. Не смотря ни на что, ни на то, что мы были счастливы вдвоем, что мы были в безопасности, что мы весело проводили с ним время, я знала, знала, хоть пыталась не обращать на это внимание, что ему не хватает их всех. Я не могла конкурировать с ними, да и не хотела, потому что, не смотря ни на что, тоже любила их, безумно скучала, и не смотря на повод, по которому мы вернулись в родной город, я тоже стала счастливей.

И вот теперь снова, снова я ощущаю себя не такой. Опять вернулись воспоминания.

По началу, едва познакомившись с Ваней, я бы охарактеризовала этого человека как мягкого и отходчивого. Меня шокировала такая резкая смена в его поведении.

Еще тогда...

Аверина была, есть и будет, моей единственной, настоящей, близкой подругой. Не смотря на то, что мы не виделись с ней уже долгое время, я до сих пор грею в себе надежду, что скоро встречусь с ней. Что я наконец-таки смогу обо всем рассказать ей. А рассказывать пришлось бы очень много, начиная с объяснения, почему я врала ей столько времени. Саша узнала о клубе, о гонках, не от меня, что сильно расстраивало, а от Вани. Уже после произошедшего. И все. Он увел ее от меня. Лишил ее. И эта рана внутри меня до сих пор болит. Эта недосказанность убивает.

Я была поражена, когда Франк неожиданно завел о ней разговор. Не сказала бы, что он испытывал к ней симпатию. Было дело. Но он догадывался, что мне не хватает Авериной, и я была благодарна ему за попытку встретится с ней. Вот только ничего хорошего из этой попытки не вышло.

По-моему мнению Ваня вел себя крайне не адекватно. Я не понимала ничего из его действий. Я была готова к тому, что мы, как и с остальными ребятами, забудем о прошлом, но, кажется, он был не готов к этому. Пускай. Если честно, для меня это было не слишком принципиально, но все же, он не имел право лишать меня ее. Не имел. Я прекрасно знала, что Капитан может организовать мне встречу с Авериной, соваться к которой лично мне было нельзя. Я боялась лишний раз выйти из дома, дабы не встретить знакомых, что уж говорить о возвращении в родной район.

Я знала, что Ваня дорог Диме. Тот был его другом, уж не знаю, считал ли он Капитана частью своей компании, или же нет, но между ними чувствовалась связь. Я давно заметила, что у Франка талант, привязывать к себе людей. Не смотря на его говняный, сложный, противный характер, все что-то да находили в нем. Что-то, что не отпускало. Возможно, они просто чувствовали в нем человека, способного на настоящую дружбу, а это бесценный дар, особенно для нашего времени. Это было мое мнение, может быть искаженное, потому что я сама не могла прожить без него и минуты, но для меня уже не было удивительным, что все близкие ему, не взирая ни на что, были готовы идти за ним, куда бы он не повел их.

Но! Сказать по правде, сейчас, именно в этот момент, я была готова запустить в сторону Франка не одну гранату. Когда Ваня в открытую, даже не пытаясь сдержать себя, принялся обвинять меня во всем, когда, перейдя все границы, он смешал меня с грязью, Дима повел себя странно. Да, конечно, я слышала, что он просит Ваню прекратить свой словесный поток, но все-таки...

Я не могла понять этого. Он попросил меня уйти, а сам остался. Ну, как? Как я должна была реагировать на это? Что я должна была думать?