test

- У тебя крутая комната! Размером в мою квартиру!

- Шикарно жить не запретишь,- пошутил я.

- Вот мудак!- улыбнулся он.- Еще и наехал на меня с жиру! А где твой шкаф?

- Вон!- указал я головой на дверь.

- Только не говори...

- Да,- кивнул я.- Там гардероб. А по соседству ванная и туалет.

- Нет, ты точно придурок,- покачал головой Дима.

- Почему?- стало мне интересно.

- Да я бы жил в этой комнате, нафига вообще выходить?

- Ха-ха-ха, все,- поднялся я с кровати.- Пошли! Время идет!

- Ты готов?- нахмурился он, поднимаясь следом за мной.

- Да,- кивнул я.- Хотел попрощаться. В прошлый раз не удалось. А сейчас,- направился я к выходу,- я хочу быстрее покончить с этим говном и уехать.

- Я даже знаю к кому! Ха-ха-ха!

Я промолчал.

- А как же мать?- поинтересовался Франк.

- Я бы,- вздохнул.- Я бы забрал ее с собой, если бы она захотела.

Дима понимающе кивнул.

- Но для этого мне надо победить.

- Тогда пошли.

Но я вновь замешкался.

- Если что...- обернулся я.- Спасибо...

- Нет!- перебил меня Франк.- Закрой рот. И давай, шевелись!

Так и не закончив мысль, я вышел в коридор. Закрыв дверь, попрощавшись со своей комнатой, в которую, скорее всего, мне было не суждено вернуться, я быстрым шагом нравился по нужному направлению.

Мы приблизились к завершению.

К финальному поединку.

Внезапность – была нашим приоритетом.

Растерянность отца могла помочь нам.

- Помни,- сказал я Диме.- Нам нужно записать его признание. Обязательно. Иначе все будет бесполезным.

- Я знаю,- кивнул Франк.

====== Сто тридцать шестая. Дмитрий. ======

Все происходило слишком быстро, мне с трудом удавалось перебороть себя, дабы сохранить спокойствие.

Наш глобальный заезд – показательное выступление.

Все получилось красиво.

Безумно красиво.

Я впервые в своей жизни в открытую продемонстрировал себя и свою команду.

Свою ли?

Не смотря на то, что московский клуб раз за разом вызывал во мне лишь отрицательные эмоции, я не мог не признать того, что они сыграли важную, определяющую роль во всем действие.

Шторм не сказал. Он не предупредил.

Не упомянул о том, кого мы встретим, кто является тем, на кого и за кого он готов поручиться. Естественно, если бы я знал заранее, что он планирует, то всего бы этого не было, а вместе с этим, вообще ничего бы не получилось. В таком жидком составе нас никто бы не заметил.

Пять-семь машин, что это? Ничего.

А сорок-пятьдесят, которые, к моему глубочайшему удивлению, собрались в итоге? Вот это уже не обойти стороной.

Кто все эти люди? Зачем они здесь?

Парадоксально! Большинство не представляло, за что на самом деле будут выступать, о чем будут говорить.

Мы не поставили их в известность из-за боязни, что все испугаются. Одно дело просто прокатится по городу, другое – захватить источники информации и поведать свою историю, быть бок о бок с теми, кто считается погибшими.

Наблюдая за первой реакцией, я понял, что многие из тех, кто уяснил смысл всего действия, шокирован, однако, я был счастлив, увидев, что все ребята положительно отнеслись к тому, что творилось между нами. Они поняли. Не смотря на то, что это была Москва, она поняла. И приняла все. Ведь многие из погибших, были как раз местными, вынужденными рисковать, ребятами.

Я знал, какой портрет самый важный для Мятежного, он понимал, какой главный для меня.

Мы оба потеряли близких, это крепко связывало нас.

Все участники заезда были связаны. Когда до всех это дошло, стало ясно – мы одна команда. Плевать на то, что мы рушим нашим выступлением клуб, ведь он сам в свою очередь губил нас, используя наши же чувства, однако, не смотря ни на что, мы любили свое дело и не собирались его бросать. Клуб погибнет, но мы останемся. Это стало главным приоритетом.

Захватили город.

Устроили показательное выступление, за время которого я осознал, насколько талантливы его участники, но в тоже время насколько опасны некоторые из них.

Я прочувствовал разницу между нами. Между мной и ими, готовыми пойти на самую крайность только лишь ради того, чтобы запомниться. Это было одновременно и хорошо, и в тоже время ужасно, поскольку люди, не знающие страха, не могут осознать, что творят на самом деле.

Мы договорились с Павлом, что не будем светиться до самого конца. Любая лишняя информация могла поставить все под удар, о нас и так узнало много народа.

В этом я полагался только на Мятежного, на его чутье и доверие незнакомым мне людям.

Когда же расселись по машинам, в первые, с момента нашей “гибели”, мы сняли запрет на все меры предосторожности.

Нам нужно было, чтобы нас увидели. Это было потрясающим воскрешением.

Получилось ли у нас?

Со временем узнаем.

То, что мы привлекли внимание к себе благодаря ярким, гоночным автомобилям – безусловно.

Я был благодарен Виктории за эту возможность – испытать их, почувствовать одну из привезенных тачек, которая, кстати, не подошла мне. Я не чувствовал с ней того, что ощущал вместе с теми машинами, которые собирал для себя самостоятельно.

Однако, это естественно не помешало мне красиво проехать на синем Порше по центру Москвы, подбирая на хвост полицию, к тому времени оповещенную о проблеме.