Тест на блондинку

Потом Рая пригласила юрких таджиков, которые создали в спальне чудо – подвесной потолок, столь милый и воздушный, что из комнаты не хотелось выходить. Мы могли часами лежать в кровати, уставившись вверх, просто из любви к искусству, так нам нравилось. Можно было даже не смотреть глубокомысленный артхаус, а просто наблюдать, как шаловливые мухи бродят по голубой глянцевой поверхности из стороны в сторону, словно чёрно-белые бурёнки на альпийском пастбище.

Затем Рая содрала обои и наклеила новые. Это были шикарные виниловые вздутые полосатые обои, от которых вся моя двухкомнатная квартира превратилась в музей, не хватало только мебели времен Людовика XIV, но её стремительно сменил итальянский новодел. Потом мы поехали в Турцию, где «всё включено».

В завершение всего в доме появился кот Масик: рыжий полосатый коротконогий заморыш, найденный на Люблинской помойке по случаю спасения всего живого. Он важно расхаживал по кухне и требовал еды громким пронзительным голосом, как муэдзин. Время от времени он занимал нашу широкую кровать и не хотел оттуда уходить даже под страхом раскаяния. Масик отличался тем, что мог иногда сходить мимо лотка, но это не останавливало нашей к нему любви.

А самое главное – мне всё нравилось. Нравились даже не перемены, а то, как они делались. Я в любой момент мог ударить кулаком по столу и сказать, что это и это мне не по душе, и Рая со мной полностью соглашалась и делала так, чтобы мне понравилось, хотя, если честно сказать, я ни разу так и не ударил по столу кулаком. Только один раз возмутился, что исчезли альбомы голландской живописи, но они быстро нашлись, Рая их случайно вынесла в коридор.

4

Как-то раз мы сидели с Андреем в кафе «Ласточка» и пили жигулёвское пиво, заедая его твердокаменной тресковой соломкой, сколь солёной, столь же и зубодробительной. Где-то в небе парил ястреб, сонный, но опасный, воробьи листиками шевелились в кустах и отчаянно чирикали, словно у них проходили думские прения. Из жидкокристаллического телевизионного дисплея устало вещал президент, и казалось, что жизнь удалась, но чувство необъяснимой досады не покидало меня.

– Как дела, старик? – спросил Андрей.

– Мне чего-то не хватает, – прошептал я.

– Как Рая?

– Желает получить высшее образование.

– Могу взять к себе. У нас недорого, а тройки натянем.

Я внимательно посмотрел в добродушное и открытое лицо Андрея. Я никогда не понимал, когда он шутит, а когда говорит серьезно. Вот и сейчас на его лице я ничего не прочитал и углубился в меню, хотя какое может быть меню в забегаловке возле метро? Шашлык-машлык, пельмени и гамбургеры.

Мне казалось, что за три года совместного жития с Раей я изучил её вдоль и поперёк, мне всё нравилось, я был доволен, как ведётся домашнее хозяйство, как Рая готовит, как присматривает за детьми, но я не мог уразуметь, зачем ей высшее образование. Даже более того, я понимал, что боюсь – если Рая образование получит, то от меня упорхнёт ненадёжное летучее эфемерное счастье, которого я добивался всю свою жизнь, которого мне так не хватало со Светой, без которого я просто не выживу в этом пропащем мире.

За окном пошёл дождь. Тяжелые, размеренные капли затукали по лобовому стеклу моей «Шкоды», припаркованной возле кафе. Дождевые слезинки скатывались как по маслу и утыкались в горизонтальные дворники, и мне вдруг захотелось все бросить и уехать к чертовой матери куда-нибудь, но я почему-то грустно посмотрел на Андрея и спросил, куда и когда Рая может принести документы.

Мой ответ Андрею понравился, он почему-то виновато улыбнулся и заказал ещё по кружке пива.

Дождь закончился. Откуда-то появились голуби. Они ходили, важные и горделивые, вокруг фонтана, а я сидел и думал, что проще быть голубем, чем человеком. Пришла лопоухая уличная собака и уставилась на нас. Мы купили ей беляш, а потом прогулялись с Андреем по бульвару. Все скамейки были заняты, почему-то хотелось плакать, но это ведь смешно – плакать, если ты мужчина.

5

Я стал ревниво следить за Раиными успехами в институте. Было непостижимо, как, одновременно обремененная хозяйственными заботами и детьми, она успевает учиться. Честно говоря, я пару раз пытался ей помочь и даже написал три контрольные работы, но Рая, скорее, возмутилась, чем обрадовалась.

– Антон, я сама, – говорила Рая и надувала прелестные пухлые губки.

Вначале по ночам я залазил в её домашнее задание и перепроверял его, но потом понадеялся на Андрея, он ведь был её научным руководителем.

Андрей ничего мне не говорил о Раиной учёбе. Я несколько раз пытался спросить у него, но он только снисходительно улыбался и хлопал меня по плечу:

– Старик, будет диплом, будет.