Тест на измену (СИ)

Мозг подбрасывает воспоминания счастливой юности. Наше с Пашей первое свидание. Очень неловкое для нас обоих, ведь мы знали друг друга с детства.

Первый поцелуй. Он случился под дождем на втором свидании. Мы шли по Гоголевскому бульвару, как вдруг резко началась гроза. Зонтов у нас не было. Мы спрятались под дерево, меня зазнобило, и Паша прижал меня к себе, чтобы согреть. Я как завороженная глядела на Пашу, его лицо было в нескольких сантиметрах. Паша убрал с моей щеки прилипшую из-за влаги прядь волос и в следующую секунду прижался к губам. Это был мой первый настоящий поцелуй, и я чувствовала, как под ногами плывет земля.

Потом был наш первый раз. В ту ночь я доверила Паше самое ценное, что у меня было, — саму себя. И ни разу не пожалела. Несмотря на физический дискомфорт от лишения девственности, я почувствовала себя на седьмом небе. Моя душа летала, парила. Паша все для меня сделал — только бы мне было хорошо, и я ни о чем не пожалела.

Мозг продолжает подкидывать и другие воспоминания, пока я лежу лбом на Пашином плече и тихо лью слезы: наши совместные поездки, встречи с друзьями, занятия любовью, вечера в кругу семьи. Было так спокойно, уютно и умиротворённо, как будто так всегда должно было быть.

А потом я встретила Рому, и произошёл атомный взрыв.

— Арин, ну хватит, — Паша ослабляет захват на моем теле. Аккуратно гладит меня одной рукой по спине, а вторую запускает в волосы и медленно просеивает их через пальцы.

Это заставляет меня встрепенуться. Отрываю лицо от его плеча и заглядываю в глаза. Паша перемещает ладонь с моих волос мне на лицо. Нежно гладит щеку, стирая слезинки.

— Я никогда не переставала думать о тебе, — тихо шепчу.

Паша продолжает молча меня гладить. Его не удивили мои слова? Почему он так спокоен? Почему его лицо не выражает никаких эмоций?

— Что с тобой было после того, как я ушла?

— Я умер.

Два слова отзываются во мне тупой болью. Рана в груди разрастается до невообразимых размеров, становится пропастью. Как я могла так поступить с Пашей? Чем я думала? Внезапно вспыхнувшая страсть с Ромой затмила все, ослепила меня.

Мы с Пашей смотрим друг другу в глаза. Между нами ничтожно маленькое расстояние. Он все еще водит ладонью по-моему лицу, успокаивает меня. Мне становится хорошо и спокойно, тепло и уютно.

Паша склоняется ко мне ближе, сокращая разделяющие нас сантиметры до минимума. Когда мои губы начинают чувствовать его дыхание, сердце подскакивает к горлу. Меня парализует, я неотрывно гляжу на Пашу, не имея сил пошевелиться.

Его губы касаются моих. Нежно-нежно, почти невесомо, но этого хватает, чтобы по телу прокатилась волна паники. Резко убираю голову назад.

— Я не могу, — сипло произношу.

Паша сначала недоуменно на меня глядит, а затем будто приходит в сознание. Встряхивает головой, выпускает меня из рук и отстраняется назад.

— Извини, не знаю, что на меня нашло.

— Тебе не за что извиняться, все в порядке.

Паша резко поднимается на ноги, отворачивается от меня и отходит на несколько шагов в сторону. Я встаю следом за ним. Подхожу сзади и кладу ладонь ему на плечо. Паша разворачивается ко мне. Он выглядит потерянным.

— Однажды я уже поступила как последняя сволочь, изменив своему жениху с другим. Я не хочу снова становиться такой же сволочью и изменять мужу. Какие бы отношения у нас ни были. Да и ты тоже несвободен.

— Да, еще раз извини меня. Я в какой-то момент потерял над собой контроль.

— Ты не должен извиняться, потому что ты не сделал ничего из того, что мне было бы неприятно или чего бы я не хотела сама.

Это признание в первую очередь самой себе. Рот огнём полыхает от секундного прикосновения к нему губ Паши. Я хочу еще, поэтому мне приходится приложить всю свою волю, чтобы отвергнуть Пашу. Семь лет назад я совершила безрассудный поступок, изменив жениху. Я не могу снова его повторить.

— Иди к себе, Арина. До завтра.

— До завтра, Павел Александрович, — возвращаю голосу формальный тон.

Беру со стула сумочку и быстро выхожу из Пашиного номера.

Глава 36. Виновен

Я не сплю всю ночь. Несмотря на жаркое лето, мне холодно. Дрожу, укрывшись одеялом и сверху пледом. Касаюсь пальцами губ. Они до сих пор чувствуют Пашин поцелуй. Короткий и совсем невесомый, но все-таки поцелуй.

Зажмуриваюсь. Я ощущаю на себе всю Пашину боль от моего предательства. У меня в груди огромная чёрная дыра. Хочется стонать и выть раненым зверем. Как же больно. Как же мучительно больно! А каково было Паше?

«Я умер»…

Я нанесла Паше своим предательством смертельную рану. Мне нет прощения. Почему я это сделала? Как так вышло, что Рома настолько сильно вскружил мне голову, что я решилась на безрассудный поступок? И почему от вспыхнувшей тогда страстной любви с Ромой не осталось и следа?

Вот я и призналась себе. Да, от любви с Ромой больше ничего не осталось. А была ли она вообще?

Была страсть. Был адреналин. Было сладкое безумие.

А любовь была?