Тест на отцовство

Отстранившись, Юля шокированно смотрит мне в глаза.

Кислород смешанный с запахом ее парфюма обжигает ноздри.

Ее лицо рассерженно вздрагивает. Размахнувшись, припечатывает по щеке. Голова моя дёргается, щека немеет. Это немного возвращает адекват и чувство реальности. Закрываю на мгновение глаза, пряча чувство уязвимости и раненное свое нутро. И когда распахиваю, я уже в броне.

Помада у нее размазана, волосы растрепанны, одежда сбилась...

Мать твою, какая же ты красивая!!

Лифт вздрагивает, за секунду поднимаясь до ее этажа. Двери открываются.

- Хорошего дня, - давлю ее нахальным взглядом.

Сбегает.

Луплю яростно по кнопке своего этажа.

Пытаюсь проглотить ком в горле и дышать ровно. Под ногами ее сумочка. Поднимаю...

Мягкая и тонкая, молочного цвета кожа, мнется в моей руке.

Выхожу из лифта у себя в отделении. Сумку надо вернуть и проще всего вернуть ее через Ир Васильевну, оставив на сестринском ресепшене.

Но я прохожу мимо, с зажатой в руке сумкой.

Чадов, ты в сумочке у нее решил покопаться? Или хочешь вернуть лично?

Не знаю...

Падаю на диванчик в ординаторской.

Сумочка закрыта на замочек с шариками, по типу старинного ридикюля. Давлю на него пальцами. Открывается.

Сверху документ в файлике сложенный вдвое. Копия свидетельства о рождении.

Крынский Степан Робертович.

Морщусь. Коряво как-то звучит...

Жадно ищу взглядом дату рождения. Улетая в прошлое, считаю на пальцах месяцы. Действительно - Крынский... Не Чадов. Увы. А как красиво бы звучало: Чадов Степан Борисович!

Юль... Ну и похер бы, что Крынский... Чего я, твоего пацана не воспитал бы?? Ну нахуя ты так?!

Кладу документ обратно.

На автомате поглаживаю пальцами сумочку, словно это Юлина кисть.

Кусаю ноющие губы.

Все, надо завязывать. Ее решение - жить с отцом своего ребенка - адекватно.

Но в свете наших чувств - противоестественно!

Спорю с самим собой.

Это у тебя чувства, Чадов. А у нее для тебя только пощёчины остались. Шесть лет прошло...

Руки чешутся исследовать ее сумочку дальше. Но не позволяю себе этого. Только собираюсь закрыть, взгляд цепляется за угол белой коробочки. Достаю. Сигареты... Женские, тонкие, лёгкие.

Ты охренела, что ли?! С каких пор? Куда твой Роберт смотрит??

С возмущением, швыряю их в мусорное ведро.

Достаю свои.

Курить хочется...

Сдохнуть хочется...

Юльку хочется...

Мрак.

достаю сигарету. Это единственное, что я могу удовлетворить из своего "хочется".

А сумку надо вернуть. И не собираюсь я её ни через кого передавать. Не детсад, поди...

Надеваю халат, переобуваюсь в белые кеды и, переложив сигарету за ухо, спускаюсь по лестнице на этаж ниже.

После того, как Юля вышла из длительного декрета, я все время подсознательно ищу встреч на территории клиники. Но их практически не бывает.

Вот эта вторая лестница от пожарного выхода. Между пятым и четвертым... Шесть лет назад мы целовались здесь...

На четвертом этаже два отделения. От лестницы в разные стороны: "Соматопсихиатрия" и "Отделение оперативной гинекологии".

Толкаю двери ООГ, подхожу к сестринскому пункту.

- Добрый вечер, девочки.

Девочки расцветают в улыбках, поправляя халатики. Хорошенькие, молоденькие, незамужние - бери любую. Но мне бы…

- Мне бы Юлию Юрьевну.

- Юлию Юрьевну? - раздается за спиной голос.

Знакомый. Это Роберт.

Разворачиваюсь. Руки не тяну.

Он смотрит на ее сумку в моей руке. Мда... Неоднозначно вышло.

Мы давим друг друга ревнивыми взглядами. Крынский никогда и пальцем жену не трогал. Он не из таких... Рафинированный интеллигент. Поэтому, подставить Юлю под каток в этой ситуации я не боюсь.

Но отдавать сумку ему - все равно как-то гадливо. Ставлю на ресепшен.

- Девочки передайте, в лифте нашел, - подмигиваю девчонкам.

Улыбаются, кивают.

Между этажами иду на пожарную лестницу, которая расположена параллельно внутренней, вдоль стены здания по улице. Вставляю сигарету в зубы, прикуривая на ходу. Затягиваюсь...

Юля!!

Практически натыкаюсь на нее на крошечном балкончике.

Мы застываем.

Глаза блестят, тушь размазана... Толкнув меня плечом в проходе, быстро ретируется с пожарной лестницы внутрь.

- Ой, пиздец... Как, сука, жить-то со всем этим? “Всюду принципы невмешательства. Вместо золота - плавят олово, - затягиваюсь поглубже. -. Hо, есть приятное обстоятельство: Я люблю тебя - это здорово...”. Мда…

Глава 3 - Как дура… (Юля)

Глава 3 - Как дура… (Юля)

Сжав в руках сумку, я сижу на приеме у детского психолога вместе с мужем. Нас срочно вызвали.

И едва ли слышу о чем речь. Потому что сумка мне кажется горячей как руки Чадова. И я уже который день с трудом выпускаю ее из своих рук.

Я вся осталась там, в том мгновении...

Зачем он так со мной?

Сожалею ли я о своем выборе? Как можно сожалеть о том, чего не было.

Да. "Все ограничения только в нашей голове". Легко говорить об этом другим людям, пока не завязнешь в реальных обстоятельствах так, что не шевельнуться! Как в зыбучих песках. А его - такого сильного и решительного - нет рядом, когда он так нужен. Тогда ты готов подать руку кому угодно, только чтобы не утонуть в этой вязкой ужасающей пучине.

И рядом был Роб...