Тест на отцовство

Я очень благодарна Робу за отношение ко мне и Степе. Но по физике и химии у меня всегда с ним была троечка. А после Чадова вообще неудовлетворительно.

- Ах, да... - наклоняюсь вперёд, чтобы поцеловать его в гладко выбритую щеку.

- Не целуй! - виснет у меня на шее Стёпа. - Меня целуй!

Ревниво фырча, подставляет мне свое лицо.

Чмокаю его в нос. Мой спаситель. Почти каждую ночь он прибегает к нам в кровать спать.

Роберт злится...

- Я побегу.

У меня, наверное, самая комфортная должность во всей больнице. Роберт выбил мне личный маленький кабинетик, недалеко от себя.

Я консультирую и сопровождаю пациентов, кому нужны поправки на лечение в связи с аллергией. Меня не часто вызывают. Врачи, как правило, в элементарных случаях сами способны сделать такого рода поправки. В некоторые отделения, где врачи очень опытные универсалы не вызывают и вовсе. Например, к Хасанову в нейрохирургию. У него очень опытный анестезиолог. Чадов. Такой опытный что на утро от стыда сгореть можно. Боги, ну о чем я опять?!

Стёпа скучает. Он непоседа. Извертелся…

Рабочее время заканчивается.

- Кушать... - просит он.

- Потерпи.

Смотрю в окно. У своей машины - Чадов. Что-то достает из багажника. Выскочил в одном халате. Ткань натягивается на его массивных бицепсах...

Выпав из реальности , провожаю его взглядом.

Когда оборачиваюсь, Стёпы нет!

Глава 4 - Подстава

Глава 4 - Подстава

Стоя у лифта с коробкой расходников, вижу, как маленький пацанчик крутится у автомата с шоколадками.

Раскрывает ладонь, там три монетки. Задирает голову вверх.

Оглядываюсь в поисках его родителей. Но вокруг спешат куда-то только белые халаты. На нем нет верхней одежды. Но в сапогах... Значит, родители где-то в больнице.

Негромко свиснув, окликаю его.

- Малой!

- Чо? - засовывает руки в карманы.

- Мамка где?

- Там... - неопределенно.

- Потерялся?

Отрицательно крутит головой.

- Ты, давай-ка, к родителям дуй.

Кивнув, шагает в сторону лестницы.

Оставив коробку у себя в наркозной, разбираю содержимое.

Срочки никакой нет. Я забираю сигареты со стола и иду на пожарную лестницу.

Прихватываю с вешалки свой клетчатый шарф. На улице не май месяц... Хотя, весна.

Листаю на телефоне интимные фотки одной из фей, с которой иногда проводим время вместе.

Отправила на вотсап. Смотрю и не вижу. Отмечаю каждую фотку лайком, чтобы не обижать девчонку. Она же не виновата, что мне опять в голову ебнуло и я снова никого нахрен не хочу...

И - на хрен - тоже. На хрен нахрен, короче.

"Одиноко одинокий одиночка… ", блять...

А фото Ю.ю. у меня тоже были. Только она их не отправляла. Я их сам делал. Она скромняшка, пока ее до потери пульса не затрахаешь. Зато неисскушенная, сладенькая и безвольная в моих руках - можно делать все, что хочешь. И ей всё заходит!..

"Заходило", - поправляю я себя. В общем, были фотки, да.

Но разбил телефон и... нет их больше. Ни Ю.ю., ни фоток.

Открыв скрипящую дверь, делаю шаг на балкон.

На верхней ступеньке, натянув повыше воротник свитера, опять тот же пацанчик. В руках скомкано большое сероватое больничное полотенце.

- Опять ты!

- Я... - покаянно вздыхает пацан.

Щелкаю зажигалкой, прикуривая сигарету.

- Ну, давай, тогда знакомиться, - тяну ему руку, - Горыныч.

- Стёпа, - протягивает, высвобождая руку из полотенца.

Стёпа... - дёргается что-то болезненное внутри.

Его ручонка тонет в моей большой ладони.

- Давай-ка, Стёп, я тебя к одной хорошей тетеньке отведу?

Ир Васильевне отдам на сестринский пост. Там уж пусть ищут родительницу.

- Неа. Нельзя с дядьками никуда уходить, - шмыгает носом. - Мама так сказала.

- Мама права. Нельзя. Мама потеряла тебя, наверное?

- Я всегда убегаю.

- Зачем?

- То неведомо.

Хмыкнув, усмехаюсь.

- Я... Этот... Сейчас! - напряжённо вспоминает. - Патология. Вот. Эсдэвэгэ.

- Это что за зверь такой неведомый?

Пожимает плечами.

Снимаю с себя шарф, обвязываю ему шею, закутывая в несколько слоев.

Полотенце в его руках шевелится .

- А чего там у тебя, Степ? - киваю на полотенце.

- Птица, - отворачивает край полотенца. - Или даже утка.

Утка! Действительно.

- Ты где ее взял?!

Здесь пруд недалеко с утками, вспоминаю я. Занесло же ее, дурную, к нам.

- Крылом тут застряла...

В ногах у него моток старой толстой проволоки, одним концом исчезающий между перил.

- Щипнула меня! Во... - показывает красное пятно-ссадину на в основании большого пальца. - Я полотенце взял... Там... - машет неопределённо рукой. - Бросил сверху. И распутал. Взрослые котов так разнимают.

- Молодец. Надо отпустить. Давай? - забираю у него из рук птицу.

Открываю полотенце и получаю нехилых пиздюлей от селезня!

- Эй! - уворачиваясь от твердого и молниеносного клюва. - Вот придурошный! Да, мать твою...

Мощный!

Стёпа заливается хохотом.

Откидываю вредителя в сторону от нас. Растопырив крылья, орет чайкой. Вернее - гусем. Короче орет. И крыло одно неестественно вывернуто.

- Повредил крыло, улететь не может, - комментирую я. - Короче, надо его к травматологу. Врач такой.

- Человеческий? - озадаченно спрашивает Степан.

- Птичьих у нас нет.

Набираю Стефа из травматологии.

- Стеф, здорово. А ты можешь утке крыло вправить?