Тестостерон: гормон, который разделяет и властвует

Конечно, наука не единственный способ познавать самих себя. Проза, музыка, изобразительное искусство, поэзия, путешествия, другие люди и идеи, которые выводят нас из зоны комфорта, – все это помогает нам понять человечество. Но наука, включая базовые знания в области статистики, методов проверки гипотез, биологии и логики, может обеспечить нас инструментами, необходимыми для грамотной обработки огромного объема информации, с которой мы сталкиваемся каждый день. Когда научные исследования, пусть даже и направленные на благие цели, проводятся некорректно или когда пропаганда и теории заговора оказывают на общество больше влияния, чем достоверные данные, что-то в самом этом обществе явно идет не так.

Назад в лес

Помните Имозо, альфа-самца шимпанзе из первой главы, который избил мою любимую Оутамбу? Имозо обладал почти всей социальной властью, и уровень тестостерона у него был выше среднего. Он достиг высокого статуса отчасти благодаря способности формировать коалиции из лояльных к нему сородичей, но также и потому, что быстро впадал в гнев и проявлял физическую агрессию по отношению к тем, кто не вел себя в соответствии со своим более низким статусом. И он был особенно жесток по отношению к взрослым самкам. В его случае это была надежная эволюционная стратегия.

Гены Оутамбы и Имозо не так уж сильно отличаются от наших, и нередко в поведении шимпанзе прослеживаются черты нашего поведения. В нападении Имозо на Оутамбу пугало, в частности, то, насколько по-человечески оно выглядело. В отличие от рыб или насекомых шимпанзе нам не чужие.

С того времени я много узнала и много передумала о том, в чем состоит уникальность людей и чем они отличаются от шимпанзе. И вот к каким выводам я пришла.

Во-первых, по сравнению с шимпанзе и многими другими видами половые различия у людей относительно невелики. Одна из важнейших причин этого заключается в том, что человеческие дети в среднем выигрывают от заботы обоих родителей и конкуренция между самцами у людей не так интенсивна, как у шимпанзе или других видов, таких как благородный олень или колючая игуана. Во-вторых, в процессе эволюции у людей развился большой мозг и способность размышлять над своими решениями. Соответственно, мы построили невероятно сложные общества, способные порождать и хранить знания, которые преумножаются и передаются из поколения в поколение{461}. В отличие от шимпанзе мы знаем о нашем эволюционном происхождении и биохимических процессах в нашем организме. Это дает нам власть над собой, которой и в помине нет ни у одного шимпанзе.

И снова «одно слово – мужчины»

Давайте отбросим набившую оскомину идею, что, чтобы иметь равные права, мужчины и женщины должны рождаться с одинаковыми мозгами. (Обычно это означает, что женщины должны походить на мужчин, и порой подталкивает к поиску у них более явных признаков влияния Т.) Мужчины и женщины, мальчики и девочки отличаются друг от друга, и это во многом связано с различиями в воздействии андрогенов, которое начинается в утробе матери и продолжается в более позднем возрасте. Разумеется, все люди разные. Мой сын Гриффин никогда не играл с машинками, а я расчленяла кукол Барби своей соседки (Кирстен, прости!). Тем не менее определенные закономерности мы видим.

Когда Гриффин был маленьким, меня очень интересовало, почему он не хочет играть с машинками и конструкторами, как другие мальчики. Он имел возможность играть с «девчачьими» или «мальчишечьими» игрушками – нам с мужем было все равно. Более того, в первые несколько лет школьного обучения здесь, в Кембридже (штат Массачусетс), его скорее хвалили за любовь к гендерно-нетипичным играм. (И порой за такую же манеру одеваться – если вы бывали в прогрессивном Кембридже, то не удивитесь.) Но он все равно любил побеситься с друзьями и рисовал комикс за комиксом о плохих парнях, которые все взрывают, и хороших, которые приходят на помощь. Исследования игровых предпочтений у детей дали мне представление о типичном, но также и определили нашу реакцию на его выбор. Мы старались быть как можно более открытыми ко всему, понимая, что даже при наличии такого желания не сможем повлиять на то, каким мужчиной он вырастет.