Тэтчер и тэтчеризм

Конечно же, тэтчеризм не был "открыт" или "изобретен" кем-то, он представляет собой более сложное образование, неотделимое от личности Тэтчер и ее политики. Но роль, сыгранная ИЭП и ему подобными центрами и группами, и роль исключительно важная, не подлежит сомнению. Как мне представляется, роль эта двояка. С одной стороны, эти мозговые тресты создали концептуальную и идеологичесую основу тэтчеризма, причем создали не одни, а при деятельном участии таких выдающихся ученых, как Ф. Хайек и М. Фридман. Эти факты хорошо известны, о них подробно говорится в книге, и я упоминаю здесь о них лишь для того, чтобы подчеркнуть, что как только Тэтчер стала лидером партии, и даже несколько ранее, она подверглась, употребляя английское выражение, "пропитке" концепциями и идеями экономического либерализма и монетаризма. Поэтому не без оснований некоторые авторы сравнивают "миссию" ЦПИ с миссией Фабианского общества, которое на рубеже веков разработало тактику "пропитки" для пропаганды и реализации своих идей социальной справедливости и позже - социализма[479].

Одной из особенностей указанного процесса явилось то, что в нем были активны обе стороны. И то, что Тэтчер (вместе с Джозефом) была одним из основателей Центра, не было никакой случайностью. Оба они направляли и концентрировали его деятельность в нужном им направлении, а не выступали пассивными "реципиентами".

В течение 5 лет оппозиции Тэтчер уяснила для себя массу нового в области экономической теории, монетаризма, политической науки и т.д. Ее активнейшее участие в беседах, семинарах, различного рода дискуссиях с людьми, убежденными в необходимости изменить вектор развития британского общества, придало ее "инстинктивным" импульсам необходимую концептуальную базу и, что не менее важно, помогло сформулировать те приоритеты, которые затем с той или иной степенью последовательности реализовались на практике.

Ближайшие коллеги Тэтчер по кабинету, знавшие ее на протяжении 70-80-х годов, к какому бы течению они ни принадлежали, признают важнейшую роль этой "предподготовки". В своих мемуарах Дж. Прайор пишет, что "в течение первых двух лет лидерства Маргарет не казалась столь убежденным монетаристом, каковым она стала к 1979 г.[480] Н. Ридли также заявляет, что "тэтчеризм ни в коей мере не был отработан" к тому времени, когда Маргарет стала лидером17.

Характеризуя свой стиль политического лидерства, Тэтчер чаще всего называла себя "политиком убеждения" (conviction politician), и даже исследователи, отрицающие серьезную идеологическую подоплеку ее действий, согласны с этой характеристикой. Однако симптоматично, что сама Тэтчер начала использовать эту формулировку лишь с конца 70-х годов, т.е. тогда, когда ее "ученичество" практически завершилось. И это лишнее доказательство того, что в понятие "убеждения" она вкладывала нечто большее, чем ее инстинктивная приверженность к традиционным британским ценностям. И вовсе не случайно, что сам термин "тэтчеризм" появляется где-то в конце 70-х годов, когда реакция соединения практически закончилась и "сплав" был готов к употреблению.

Поскольку данная трактовка является исходной для последующего изложения, я хотел бы привести дополнительные аргументы в ее пользу. Если мы вспомним поведение Тэтчер в качестве министра образования в кабинете Хита, мы легко сможем убедиться в том, что ее убеждения тогда не помешали ей без особого сопротивления принять его знаменитый поворот на 180°. Да и ее действия на посту министра образования не были эталоном "правой" политики.

Мне могут возразить, что это был обычный прагматизм политика не самого высокого ранга, и я тоже считаю этот довод достаточно серьезным. Однако представим себе, что Тэтчер имела ту же самую степень убежденности в 1972-1974 гг., что и в 1979 г. Поступила бы она тогда точно так же или ее поведение было бы иным? Не думаю, что она подала бы в отставку в знак протеста против "поворота назад", как это сделал Н. Ридли. Но я убежден, что она нашла бы другой, более безопасный для своей карьеры путь заявить о своей особой позиции.

Те, кто делает упор лишь на "инстинктивном" аспекте тэтчеризма, явно недооценивают роли теоретического знания и процесса "перевода" инстинктивных устремлений в прочное политическое и идеологическое убеждение. Чтобы быть уверенным в себе и своих действиях, политик должен не только чувствовать, но и знать, и только чувства и знания, объединенные вместе, создают прочную основу для четкой политической линии, особенно в критических условиях.

Конечно же, даже после периода "обучения" Тэтчер сохранила свойственный ей прагматизм, однако он также стал более идеологизированным, и не только благодаря ее собственной "идеологизации", но и той драматической перемене во всей интеллектуальной и политической поддержке, которую получила в тот период неолиберальная политика. Поэтому "интеллектуальную революцию" вполне целесообразно рассматривать как своего рода условие для возникновения тэтчеризма и одновременно как получившую дополнительный стимул от него.