Тетрадь смерти. Другая тетрадь

— Количество Вара Нинго, — пояснил L. — Их было четыре там, где вы сейчас, три в центре и две на западе — с каждым разом на одну куклу меньше.

— Да. И что?

— Количество кукол может уменьшиться ещё на одну.

— …

Ну, конечно, ей следовало и самой догадаться. И в самом деле, не имеет особого смысла сосчитать в обратном порядке от четырех до двух, и на этом остановиться. Даже если её теория верна, и он убивает без разбору с целью скрыть свою истинную жертву, то чем больше будет жертв, тем лучше сработает его план. Конечно, каждое новое убийство это дополнительный риск, но возможно результат себя оправдает. И если честно, то невозможно сказать, считал ли он вообще убийства риском — несомненно, есть убийцы, которые считают само убийство достаточным оправданием. А притворяться ненормальным ненормально…

— Так что же, L, вы думаете, что произойдет ещё два убийства?

— Вероятность более, чем девяносто процентов, — ответил он. — Я бы сказал сто, но существует маленькая вероятность, что что-то случится с убийцей, и он не станет продолжать. Так что, наверное, девяносто два процента. Но Мисора, если что и произойдет, то не два убийства, а только одно. Вероятность пятого убийства — всего лишь тридцать процентов.

— Тридцать процентов?

Намного ниже.

— Почему? Осталось ещё две куклы… и если он использует их, чтобы обозначить своих жертв…

— Но в этом случае он не сможет оставить Вара Нинго на месте пятого убийства. Он оставит одну куклу на месте четвертого убийства. Та кукла покажет, что совершенное убийство — дело рук всё того же человека, но…

— Ох! Ну да, конечно, — сказала Мисора, поморщившись от собственной тупости. Очевидно, что, какими бы ни были его мотивы, оставлять Вара Нинго на месте преступления было частью его правил. Едва ли он убьет пятую жертву, когда количество кукол уже достигло нуля.

— Вероятность тридцать процентов, что убийца не продумает свои действия настолько тщательно, но это очень сомнительно. Раз он вывинчивал лампочки и протирал патроны…

— Значит, всего будет четыре жертвы. Следующая — последняя.

— Нет. Третья была последней, — произнес L твердо. Твердо, несмотря на синтезированный голос. — Следующей не будет. Со мной — не будет.

На это она не нашлась что ответить.

Что это — уверенность?

Или гордость, граничащая с высокомерием?

Ни на то, ни на другое Мисора уже давно не претендовала. Особенно последние несколько недель.

Что такое уверенность?

Что такое гордость?

Она уже и не знала.

— Но мне понадобится ваша помощь, Наоми Мисора. Я многого ожидаю от ваших действий.

— Правда?

— Да. Пожалуйста, работайте с холодным сердцем. По моему опыту, что в таком деле нужно больше всего — так это трезвый рассудок. Ведите себя так, будто играете в шахматы на льду.

Кажется, это называется кёрлингом?

— L, вы ведь знаете, что меня отстранили от работы?

— Да. Потому и обратился к вам за помощью. В этом деле мне нужен опытный человек, который сможет работать сам по себе.

— Я полагаю, вы знаете и то, почему меня отстранили?

— Нет, — ответил он, к её удивлению, — не знаю.

— Вы не выясняли?

— Меня это не интересует. Вы опытная, и в тот момент оказались доступны, а это все, что нужно — или есть нечто, о чем мне следует знать? В таком случае, я могу это выяснить меньше чем через минуту.

— Не надо… — поморщилась она.

Ей казалось, что весь мир знал о её промахе, но оказывается, о нем не знал даже величайший в мире детектив. И он охарактеризовал её отпуск (отстранение) как «доступность». Ей никогда раньше не приходило это в голову, но, кажется, у L есть чувство юмора.

— Ну, хорошо, L, если мы собираемся остановить четвертое убийство, пора приступать. С чего мне следует начать?

— А что вы можете сделать в первую очередь?

— Что смогу, то смогу, — сказала Мисора. — Я понимаю, что всё время только спрашиваю, но если я собираюсь снова осмотреть место преступления в надежде обнаружить что-нибудь, что убийца намеренно оставил после себя кроме Вара Нинго… то что конкретно я ищу?

— Какое-нибудь послание.

— Послание?

— Да. Этого не было в файле, который я вам дал, но за девять дней до первого убийства, 22 июля, в полицейское управление Лос-Анджелеса пришло письмо.

— Письмо?

К чему он клонит?

Полиция Лос-Анджелеса?..

— Письмо, имеющее отношение к делу?

— Ни один из детективов, занимающихся этим делом, не заметил связи. Я сам точно не знаю, есть ли она, но думаю есть.

— Каков процент вероятности?

— Восемьдесят процентов.

Моментальный ответ.

— Отправитель неизвестен — была использована система пересылки, и невозможно сказать, откуда оно было отправлено. В конверте оказался листок бумаги с кроссвордом…

— С кроссвордом? Хм…

— Не будьте так пренебрежительны. Это был очень трудный кроссворд, и никто не смог разгадать его. Конечно, можно предположить, что никто просто не отнесся к нему серьезно, но разумно предположить, что он был сложный, раз несколько полицейских сообща не сумели разгадать его.

— Ясно. И что дальше?