Тетрадь в косую линейку

– Идиот! Как есть идиот! Ты вообще соображаешь, что говоришь? – я с силой оттолкнула его, пытаясь уйти, но вновь оказалась в плотном захвате его рук.

– Согласен. Идиот, – опять зашептал он мне в ухо. – Но это не повод так злиться. Давай искать выходы, а не усугублять твоё сложное психологическое состояние. Ты же сама себя заводишь всё больше и больше, остановись пожалуйста. Не надо. Я готов на любые условия. Давай общаться конструктивно. Всё будет к твоему удовольствию.

– Мне плохо. Ничего не хочу, – я помотала головой.

– Я вижу. Понимаю. Готов поддерживать любым образом. Давай обсудим, какие ты видишь сложности, что больше всего не нравится и, возможно, найдём способы минимизировать твой негатив и к этому месту, и к самой себе. Хочешь поедем куда-нибудь? На всё плюнем и уедем? Улетим? Улетим, куда скажешь. Где ты хочешь побывать? На Тибете? Хочешь туда отвезу?

Почему-то мысль о Тибете немного отрезвила меня и вывела из состояния яростного неприятия и агрессии.

– Мне кажется, Тибет мне уже не поможет, – жалостливо протянула я, – поскольку от себя не сбежишь. А мне хочется от себя самой сбежать.

Босс, увидев, что я немного успокоилась, усадил меня на диван, обнял и начал, целуя руки, ласковым голосом увещевать, что от самой себя бежать не нужно, потому что я замечательная, любимая и вообще самая лучшая. Рассказывал, что он меня безмерно любит и сделает всё, чтобы я счастлива была, что изменит всю реальность к моему удовольствию, создаст мне рай на земле, и прочую ерунду мне обещал.

Через какое-то время я снова расслабленно к нему прижалась, и тогда он унёс меня в спальню, уложил в кровать, сам сел рядом и, ласково гладя меня по волосам и спине, продолжил нести какой-то бред про то, что мне надо всё забыть и жить сегодняшним днём, и если жить по совести, то наступит всеобщее благоденствие, а уж лично моё благоденствие он мне точно обещает и прочую чушь, пока я не уснула.

Глава 68

***

На следующее утро босс разбудил меня поцелуем:

– Просыпайся, моё сокровище. Я кофе принёс и пирожки. Шурочка твоя только испекла. Свежайшие. Давай, покушай, и я поеду.

– Не уезжай, пожалуйста… – сразу заныла я.

Босс тяжело вздохнул и сел рядом со мной на кровать, проговорив:

– Ладно, никуда не поеду.

Тут я вспомнила, что он про мэрию говорил, и мне стало стыдно. Поэтому я поспешно произнесла:

– Пока пирожок не съем, не уезжай, а потом можешь ехать. Только можно я на работу не поеду?

– Это вообще без проблем. Я так и хотел. А ты точно одна сможешь? А то действительно плюну на встречу и останусь с тобой. Твоё здоровье мне намного дороже любого контракта. Всех денег всё равно не заработать.

– В этом поганом мире, Вить, с деньгами жить как-то приятнее, чем без них. Всё, конечно, в цену упирается, но именно ты расплачиваешься, не своим потенциалом, как многие, а исключительно физиологическим и умственным напряжением. Поэтому если не сильно в лом, можешь напрячься и ещё чуточку приумножить свои доходы. Я не возражаю.

– Я не хочу расплатиться твоим здоровьем. Мне нужны гарантии, что без меня тебе не станет хуже.

– Не станет. Острая фаза прошла, благодаря тебе я с ней справилась. Теперь мне легче. До вечера точно продержусь. А если будет плохо, Иварсу позвоню, он обещал поддерживать. Ему интересен такой опыт.

– Хорошо. Тогда так и договариваемся. Только при одном условии, ты пообещаешь, вот клятвенно пообещаешь, что если почувствуешь, что перестаёшь контролировать своё состояние, ты моментально звонишь мне и говоришь одну единственную фразу: «мне плохо». Обещаешь?

– Хорошо, Вить. Обещаю.

Босс накормил меня пирожками, действительно свежайшими и очень вкусными, после чего уехал, и я осталась одна.

Немного бесцельно побродила по дому, задумчиво переставляя с места на место безделушки на полочках. Прежний хозяин дома оставил большое количество каких-то вазочек и безвкусных аляповатых статуэток. Я не выкидывала, потому что воспринимала дом пока не до конца своим. Я лишь из спальни всё убрала, а на этажах и в гостиных много осталось. Какие-то расписные фарфоровые кошки, глиняные петухи, деревянные матрёшки и медведи. Ещё один фаянсовый жираф был и два слона. Слоны мне, кстати, нравились. Вот основательностью какой-то от них веяло, а аляповатый пятнистый жираф вызывал лишь ироничную усмешку. Полуметровое длинношеее страшилище стояло на журнальном столике, расписанном под хохлому, в окружении огромных матрёшек.

В интерьер это всё было вписано более-менее удачно, такой а’ля русский стиль нескольких гостиных, но мне не особо нравилось. Дизайнер, работавший над обстановкой дома, явно хотел чём-то удивить и хозяев, и гостей, и именно с этой целью справился. А вот создать душевную и уютную атмосферу ему не особо удалось.