Тетрадь в косую линейку

Вот умеет босс парой фраз смутить человека до предела. Гувернантка моментально зарделась, потупилась и нервно помотав головой проговорила:

– Что Вы, Виктор Владимирович. Я ничего такого не считаю, конечно. Извините. Я лишь уточнила, поскольку именно с Вами договор заключала.

Последняя фраза была явно лишней. Босс вызверился сразу:

– Это намёк на то, что Алина Викторовна для Вас не авторитет и её мнение не значимо? Вам мало, что мои сыновья к ней как к матери относятся? Вы решили подчеркнуть, что для Вас значим лишь тот, кто Вам деньги платит? Я понял Ваше отношение и считаю, что договор нам с Вами лучше прервать. Меня не устраивает специалист с таким отношением. Можете быть свободны. Деньги за ещё две недели получите, а на работу больше можете не выходить. Всё! Разговор окончен. Свободны.

– Виктор Владимирович, простите меня, пожалуйста, – гувернантка с ужасом смотрела на него, в глазах у неё показались слёзы. – Я сделаю всё, как Вы скажите, не выгоняйте меня, пожалуйста.

Я увидела, что босс привстаёт с кресла и поняла, что сейчас он начнёт орать, поэтому поспешно встав с дивана, просительно в останавливающем жесте подняла руку:

– Вить, подожди пару минут, умоляю! Пожалуйста! Очень тебя прошу! Очень!

– Ладно, жду, – он откинулся на спинку кресла, и вновь затянулся.

Я тем временем повернулась к гувернантке:

– У Вас ровно две минуты, Ирина Михайловна, чтобы тезисно объяснить Илье формат ваших с ним дальнейших взаимоотношений, для того чтобы дать ему возможность попросить отца оставить Вас на прежней должности.

– Вы хотите, чтобы я просила об этом Илью?

– Конечно! А кого ещё? Ведь именно для его блага его отец нанял Вас в качестве гувернантки и воспитателя. Ему нравится, Вы с ним работаете. Ему не нравится, договор с Вами придётся расторгнуть.

– То есть я нужна для его удовольствия, а не для того, чтобы воспитать из него достойного человека?

– Одно не противоречит другому. Вы должны стремиться воспитать из него достойного человека методами, которые не унижают его и не травмируют психику. Он очень разумный подросток и использовать с ним иные методы, на мой взгляд, абсолютно недопустимо. Поэтому не теряйте время и рассказывайте ему возможный формат вашего с ним дальнейшего общения, который его бы удовлетворил.

Нервно сглотнув, Ирина Михайловна тихо выдохнула:

– Я не знаю, что говорить, – и заплакала.

Илья встал, подошёл к ней вплотную, коснулся её плеча и негромко спросил:

– Ирина Михайловна, Вы можете перестать мною командовать? Вот всё то же самое, но в формате не команд, типа ты должен, а просьб. При этом у меня есть право отказать. А у Вас есть право пожаловаться папе. Если Вас это устроит, я готов просить папу, чтобы Вы остались моей и Колиной гувернанткой.

– Да, Илюш, конечно, я постараюсь. Ты извини, я не со зла с тобой так. Мне казалось это правильным и на благо тебе, – всхлипывая, проговорила она.

– Я знаю, – кивнул Илья, после чего повернулся к отцу: – Пап, по-моему, с помощью мамы мы нашли устраивающий нас всех консенсус. Можешь извинить Ирину Михайловну и не расторгать с ней договор? Лично я ценю и её квалификацию, и её опыт, и то что она относится к нам с Колей действительно как к родным. Меня лишь её тон и формулировки напрягали. Поэтому я прошу тебя и буду очень благодарен, если пойдёшь мне навстречу.

– Илюш, – выпустив струю дыма в потолок, босс улыбнулся, – меня радует твой подход и твоя просьба. Алина права, ты на редкость разумен стал: научился принимать чужие точки зрения, находить компромиссы, перестал впадать в амбиции и настаивать на тех требованиях, нецелесообразность которых тебе объяснили. Я горжусь тобой, сын.

– Правда, пап? И мама тебе о моей разумности говорила? – Илья расплылся в польщенной улыбке.

– Она мне это даже тогда говорила, когда ругался ты с ней. Ладно. Понял. Ирина Михайловна, договор расторгать не стану, но если ещё раз Вы будете столь же бестактны по отношению к Алине, я без сожалений с Вами распрощаюсь. Вы меня услышали?

– Да, конечно. Спасибо, Виктор Владимирович. Я приняла к сведению. Больше подобное не повторится.

В это время у меня зазвонил телефон. Я увидела номер ветеринарной клиники и ответила.

Бодрый голос ветеринара мне доложил, что с моей кошечкой всё в порядке, операция прошла хорошо, кошечка очнулась от наркоза, самочувствие удовлетворительное, но он бы хотел её положить подышать в какую-то кислородную камеру и ещё часа через два капельницу ей поставить. Согласна ли я на это? Я ответила, что согласна на все необходимые медицинские манипуляции, пусть делает всё, что посчитает нужным. Приеду забирать кошечку, всё оплачу. Он спросил как зовут кошечку, я ответила, что без понятия. Назову потом. После чего закончила разговор.

Как только я убрала телефон, меня начал расспрашивать Илья, какие манипуляции, что за кошка. Я коротко рассказала ему про мою найденную кошку, и он моментально предложил её Найдой назвать. Или Найдёной. Или Снежинкой, раз она беленькая.

Я ответила, что подумаю над его предложением.

– Мам, а она красивенькая? – продолжил расспрашивать он.