Читаем Тетрадь вторая полностью

Тетрадь начата 1-го октября 1923 г., в дивный солнечный день в Праге, на горе.

— Дай Бог! —

Тезей: сын царя Эгея и дочери трезенского царя Питея Этры. Незаконный сын. (Strauchbalg!) Бездетный царь Эгей, страшась пятидесяти сыновей своего брата Палладия, тайком сочетается браком с дочерью своего друга, трезенского царя Питея — Этрой. Короткий союз. На прощание — просьба Эгея: — «Если у тебя родится сын, выдай его за сына бога Поссейдона и до поры скрывай от него его рождение. Под этой скалой — меч и сандалии. В час, когда он сможет отвалить эту скалу, открой ему кто он и направь его, обутым в мои сандалии и с моим мечом в руках, ко мне, в Афины». — Всё сбывается. Тезей, вырастя, сваливает скалу, достает меч и сандалии и отправляется к отцу.

Дорожные приключения. Упомянуть ложе Прокруста. (Тезей убивает Прокруста на его же постели.)

* * *

Встреча с отцом. Старый Эгей во власти Медеи. Медея, страшась Тезея, ставит перед ним отравленный кубок. Но в эту секунду старый Эгей узнает свой меч — вскрик радости — объятья — кубок опрокинут — каменные плиты пылают — Медея, в ужасе, бежит.

* * *

Ариадна

Ариадна: дочь критского царя Миноса и нимфы Пасифаи. Минос: сын Зевса. Двойное покровительство: Зевса и Посейдона. (NB! Посейдон покровительствует и Миносу и его врагу Тезею. Додумать.) Два Миноса: символ солнца (светлый) и другой, пещерный, Минос тьмы. (Темным сделался после гибели сына.) Минос — царь, дающий законы. Уединяется в пещеру, где общается с Зевсом. (NB! Конечно — Моисей!) Минос — мудрый. (Думаю, что двойную сущность Миноса можно объяснить гибелью его любимого и единственного сына Андрогея.)

Пасифая:

Роковая любовь к Минотавру.

Минотавр: чудовище: полу-человек, полу-бык. Две версии: по одной Минотавр сын солнечного быка и Пасифаи, по другой — Минос получает Минотавра из бездны морской, в дар от Посейдона. Так или иначе: страсть Пасифаи к Быку. Ревность Миноса к Минотавру. Минос запирает Минотавра в лабиринт.

Додумать: кто господин: Минос или Минотавр? Кто Минотавр: узник или царь лабиринта? Мне мнится, что Минос в союзе с Минотавром, Минос в Минотавре нуждается, ибо Минотавр пожирает его данников. Минотавр — олицетворение кровавой мрачности самого Миноса. Убивая Минотавра, Тезей освобождает и самого Миноса.

Если же Минотавр — владелец лабиринта и Минос ему подвластен, то: Минотавр требует кровавых жертв.

Лабиринт: звездное небо. (Пусть перекликнется.)

— Дай Бог! —

— Вставай, кто не спал!

(первое слово Тезея)

* * *

записи на полях тезея:

    за чистой далью

Линия полей...

* * *

Это был первый акт моего женского послушания. Я всегда хотела слушаться, другой только никогда не хотел властвовать (мало хотел, слабо хотел), чужая слабость поддавалась моей силе, когда моя сила хотела поддаться — чужой.

* * *

...И подаждь нам силу и крепость

К продолженью ученья сего.

* * *

...Теперь, захотев быть счастливой, осознав не только свои обязанности, но и права, я вижу, как я глубоко несчастна.

* * *

Возвращение Тезея:

Тезей в вещем сне видит оставленную Ариадну, — ее плач, приближение Диониса, ее диалог с Дионисом. (...Ты берешь меня насильно, с насиль<ственных?> неб<ес?> куда ты меня восхищаешь я буду сиять только для него.) Уносящаяся колесница.

И пробуждение: он видит (зритель не видит), как Эгей бросается в море. Или: гонец.

* * *

О другом:

От этой болезни: времени — нас лечит только то, что из времени уводит: музыка, работа, любовь. Все остальные занятия — тщетны.

(NB! Любовь есть только вид времени, его острая форма. — 1932 г.)

* * *

Спрут зимой гложет и сосет свою ногу.

Борей (зимний ветер) из Фракии.

* * *

Фиалковые струи Гипокрены.

* * *

Кругоземельный Океан.

* * *

Одежда Тезея: Шлем. Красный хитон. Сверху плащ.

Лемносский пламень (ныне потухший вулкан).

* * *

Вопленницы.

* * *

О другом:

Колени: колыбель: каюта.

* * *

Я любовь свою как купол

Опускаю над тобой.

* * *

В колыбель моих колен

* * *

Неутомимо и неутолимо — люблю.

* * *

Аэропланы — как летаргия.

* * *

           ивы...

Дерева — как взрывы.

* * *

Дерево — как фонтан.

* * *

О, вечная песенка:

Если б встретиться раньше!

* * *

Дней тихие стада,

Идите тихо.

* * *

Письма, ношенные на груди —

Нечитаемы

* * *

(NB! те, сложенные в конверт, те — нечитаны)

* * *

Сердце ушло — со всеми солдатами!

* * *

Вулкан, извергающий слезы и строфы.

* * *<p>МАЛЕНЬКАЯ ЗАПИСНАЯ ЧЕРНАЯ </p>

Прага

Октябрь-ноябрь 1923 г.

(Карандашом в книжку, очень сокращённо и почти совсем стерто)

Вернувшись лежала как мертвая на полу.

Я перед Вами не виновата (я Вас тогда не знала), я перед любовью виновата, я готова была молиться, у меня была вера отчаяния. Господи, сделай чудо, дай мне поверить в тебя (в любовь). Ибо если Бог — один, любовь — одна, ибо если Бог — есть, любовь — есть. А потом подумала: смерть. Это было огромное облегчение, единственная возможность в этот час. Смерть и мост. В тот час.

* * *

Думаю о смерти с усладой, ибо:

У живущ<их?> — жизнью веселой

Далеко не веселая жизнь!

* * *

Держите меня крепче, не уступайте, не возвращайте меня — жизни. Столкните лучше в смерть. Дело не в том чтобы писать стихи.

* * *
Перейти на страницу:

Все книги серии Сводные тетради

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии