Читаем Тетрадь вторая полностью

<p>Марина Цветаева</p><p>ТЕТРАДЬ ВТОРАЯ </p><p>ЗАПИСИ ИЗ ЧЕРНОЙ ЧЕРНОВОЙ ТЕТРАДИ </p><p>ПРАГА  </p>

(Приехала из Тшебова 17-го сент<ября> 1923 г.)

Строки:

Наспаться успеешь:

Смерть вечна и прочна!

* * *

Крестильным, нательным

Ляг на душу крестом!

* * *

Нательным, могильным

Ляг на душу | крестом!

      сердце |

* * *

Раз сладкие — пей их!

Была — и прошла!

Наспаться успеешь:

Смерть вечна и прочна!

Не жмурясь, не маясь,

[…]

Раз нужные — нá их:

(Все нужны, что свежи!)

* * *

Без клятв и без взяток, —

Счастию не до счетов!

Наш час с тобой краток:

В поле много цветов!

* * *

Наш час с тобой срочен:

В поле много могил!

* * *

Не так же ль восточный

Ветер — розу любил?

Наш час с тобой срочен:

В поле много могил!

* * *

...Виски твои лысы,

Крови скуден прибой!..

Шумят кипарисы

Над вчерашним тобой...

* * *

В море много гребцов!

(NB! угроза)

* * *

Небо, ты страшнее моря,

Оттого что в море тонут:

Дно есть

* * *

В прах затоптана,

Прахом — брезгую.

Выше! Вот оно,

Небо — Цезаря

Импе — ратора:

Так в груди моей

Страсти ратуют,

Старый Римлянин!

* * *

Речи тайные

Розы — к мрамору.

Дивно спаяны

Roma с Amor’ом...[1]

* * *

Всё — из мрамора

(NB! небо)

* * *

Нет ли ниши мне,

Старый римлянин?

* * *

С колоннадами,

Легионами...

* * *

Крик станций окончен 24-го сент<ября>

* * *

Прав кто-то из нас

Сказавши: Любовь — живодерня![2]

(NB! Кто-то из нас — я. Пометка 1932 г.)

* * *

Почем покупал —

Не важно, а вот: почем продал?

(не вошедшее в «Живодерню»)

* * *

Поезд подан,

Кто-то продан

* * *

NB! Лета: река без отражений.

* * *

Стол: простор. Стол: престол.

* * *

Варианты Пражского Рыцаря:

От счастливых

Лиц, забывших | — всё —

     заспавших |

Рыцарь, в ивах

Прячущий лицо...

* * *

В смертной смете |

В тот              |

Час — живи века! —

Станет Летой —

Каждая река.

* * *

(...мстить мостами:)

Тем кто   —

            —

Нас поставил |

      оставил |

На таком мосту

* * *

Вот тебе и мост!

* * *

(Перекличка с: Вот тебе и месть!)

* * *

Мост к любимым:

Есть и мост

От

* * *

Слаще крошек

Хлебных — пища есть!

Бросил — брошусь:

Вот тебе и месть!

* * *

Урну                Эту урну

Охраняй от рук,

Караульный

На мосту разлук!

* * *

Лучше | крошек

Слаще |

Рыбам — пища есть:

* * *

По набережным, где седые деревья,

По следу Офелий... (Она ожерелья

Сняла: не наряженной же умирать!)

Но всё же

(Раз смертного ложа — неможней

Нам быть нежеланной!

Раз это несносно

И в смерти, в которой

Предвечные горы мы сносим... —)

Она все немногие вёсны

Сплела — проплывать

Невестою — и венценосной.

* * *

28-го сент<ября> 1923 г.

* * *

Крови оборот быстр.

* * *

Метельщицы подметают листья...

* * *

...Мести: дорога пуста!

Мосты: пустые места.

* * *

Уровень воды.

Уровень беды.

* * *<p>ОКТЯБРЬ 1923 г. </p>

Темнейшее из ночных

Мест: мост[3]

(4-го Окт<ября> 1923 г.)

* * *

...Туда в веселящий газ

Глаз, газа, крашенных язв.

За стойку, где всё — за нас!

На койку, где все — до нас...

* * *

— Бархатных нор

Ночных — блаже вода!

* * *

В бессмертье — что час — то поезд![4]

(6-го Окт<ября>)

* * *

Варианты:

Чем рвать, гнать, распинать, клясть

Поэта — когда же вспомните,

Что: ад,        , третий класс — страсть!

Но не — дамская комната!

* * *

А потом, на площадке, в сплошную тишь

Окунувшись:

      — на чей-нибудь окрик: Чего стоишь?

Улыбнуться: А так... звезды...

(NB! как у Данта)

* * *

Водосточная труба:

    точная судьба.

* * *

NB! Только легши на рельсы — уедешь. Еще: ты поедешь только тогда, когда по тебе поедут. Самые быстрые колеса, это те, которые по тебе едут. (Самый скорый поезд — это тот, который по тебе едет.)

       ...не:

Севши — уедешь, легши — уедешь!

* * *

Атлантики или страсти вам

(NB! A есть такое слово: Атлантика? Для меня оно несомненно. Извне усумнилась.)

<p>(ИЗ ЧЕРНОЙ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ. Прага, Октябрь-ноябрь:) </p>

(Герою Поэмы Горы и Конца:)[5]

...

Нам дано прожить вместе целый кусок жизни. Проживем же его возможно лучше, возможно дружнее.

Для этого мне нужно Ваше и свое доверие. Будем союзниками. Союзничество (вопреки всему и через всех!) уничтожает ревность.

Это начало человечности, необходимой в любви. «Не на всю жизнь». — Да, но что на всю жизнь?! (Раз жизнь сама «не на всю жизнь» — и слава Богу!) Это мое вечное желание добра к Вам говорит. Не будьте злым, не мучьте.

* * *

(Древняя тщета[6])

Вариант:

...Разве выступаем — из одежд?

Этого — хотим?

      — Нет, много больше!

* * *

Связать: швейное и кисейное

* * *

NB! Свежевать

(любовь)

* * *

Брак, где оба хороши — доблестное, добровольное и обоюдное мучение (-чительство).

* * *

(Под занавесом дождя[7])

Варианты:

...То демоны очага

В разверстом плаще Эринний

* * *

То демоны очага

В разверстом плаще Эринний

Торопятся: верность, страх

            ...

— То Завтра на всех парах

Проносится вдоль перрона

* * *

...волны атлантской

Раскатами... Под ногой

Подножка или пространство?

* * *

1-го мая 1925 г.

— 15-го октября 1923 г.

————————————— 51/2

1 г. 71/2 мес. (— ?)

<Справа, поперек страницы:> смысл вычисления утрачен (1932 г.)

* * *

Торопишься ехать — ложись на рельсы!

     колесами те быстрей,

Что...

* * *

В Бессмертье прямая дорога! Нету

Прямее!           —

Которые          , как

             по твоей груди

* * *

В Бессмертье прямая дорога: рельсы!

* * *

тихими подошвами

* * *
Перейти на страницу:

Все книги серии Сводные тетради

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии