Тетрадь вторая

Ограниченность физической боли и радости, ограниченность возможностей их и в них, безвыходность, тупик. (Это меня возвращает к моей очень молодой — 17-го года — записи: Безысходны только вещи физические.)

От сахара заведомо сладко. Можно из-за этого возненавидеть сахар.

(26-го апреля)

* * *

Строка:

Забывается, как кукушка...

* * *

(NB! от лета — к лету. Мы настолько забываем ее, что никогда не ждем — и всегда удивляемся)

* * *

26-го апреля, в воскресение, Мур весил 5 к. 85 гр., т. е. 6 к. без 15-ти — 3 мес. без 4 дней. Почти 15 русск<их> фунтов.

* * *

Строки и записи:

Место — имение: не имею

Места...

* * *

Место — имение: места нету

Мне...

(NB! Хорошо, что остановилась, ибо вместо имени: вместо — имение! 1933 г.)

* * *

«Более, чем красиво! более, чем <пропуск одного слова>!» Более нету. Каждое качество и есть свое более.

* * *

Стихи везде хороши, и стихам везде плохо.

(как мне)

* * *

Место имев в моем сердце,

По мою правую руку...

* * *

(То из чего потом возникло, хотя совсем по-другому, — «Как живется Вам с другою?» [151])

* * *

Какая у меня тоска — в женском обществе! Именно тоска, а не скука. Точно я уже обречена на них — как пятидесятилетняя, без права предпочтения их (женщин) —

* * *

Спрятаться, потеряться — мечта, как себя помню. Раз даже осуществила: 4 г., пассаж, белый медведь, негр над сухим фонтаном. — Как тебя зовут, девочка? —

Для того, чтобы быть собой, мне нужно потеряться (потерять себя). Как во сне. Как (иные) в вине. Быть сонной: сáмой: пущщей собой.

Я, это когда меня нет. Только мой восторг. Alles andere schenk ich ihnen... [152]

* * *

Почему я сажусь на конце стола, оставляя пустоту. Для невидимого, незримого.

* * *

Друг, по горячему следу

Слез...

Препечальная почесть!

— «С Вашим счастливым соседом

Я поменялся бы тотчас!»

Обомлевать, распинаться,

Льстить? (Возвеличен, целован!)

Мой сотрапезник парнасский —

С бедным соседом столовым?

Но не за высшим ль столом ты?..

— Нет! не пойму! надоумьте! —

Для передачи солонки?

Для пополнения рюмки?

Только-то?.. Кравчий имперский —

С кем?

И с усмешкой, как внуку:

— Место имев в моем сердце

По мою правую руку!

* * *

29-го апреля 1925 г.

* * *

(Дура, дура! Разве не легче поухаживать за ужином, чем — любить?? 1933 г.)

* * *

Строки:

(когда кончутся)

Строки и сроки

* * *

В час, когда все пройдут

Строки и сроки

* * *

След

Слез

Свеж

* * *

Непроливающиеся, — такие крупные!

* * *

В них несбывающееся — не ты, несбывшийся!

* * *

Слезы задерживаемой...

* * *

Непроливающиеся, в счет не идущие...

* * *

1-го мая 1925 г. — ПАСТЕРНАК — ВЕЙМАР. Мурке ровно 3 месяца.

* * *

(День когда мы должны были «через два года» с Пастернаком встретиться в Веймаре.)

* * *

Записи:

Призраки вызываются нашей тоской. Иначе они не смеют. (С робостью призрака) Доведите ее (дотоскуйтесь) до отчаяния, и они станут полновластными хозяевами ваших дней и ночей. Если призрак является днем — вы дотосковались до смерти. (Призраку переступить порог зари!)

* * *

(Всё сказанное — обо мне.)

* * *

«Призраки являются когда их не ждут».

(Эпиграф к предыдущему отрывку)

* * *

Не шелестенье бумаги — враг:

Я! — — —

      — — как

Призраки входят — без спросу:

Дотосковался!

* * *

Душа не может быть заполнена никем и ничем, ибо она не сосуд, а содержание. (Тело — сосуд.) Ибо она — заполняющее, единственное заполняющее. Это во-первых. Во-вторых же: — ибо она беспредельна.

Душа может быть заполнена только душою, т. е. собой же. Как море — морем, небо — небом.

* * *

Строки (NB! неважные, важна только интонация)

— В день один не вложишь гóда!

— Вложишь! Жизнь в единый час —

Вкладываю

Мур:

3-го мая (3 мес. 3 дня) Мур весил 6 к. 40 гр. чистого весу. (NB! как золото!) Первое слово (нёбное, горловое) совершенно явственно, с характерным франц<узским> r — «heureux» [153].

* * *

10-го мая Мур весил 6 к. 70 гр. чистого весу.

17-го мая — 7 к.

24-го мая — 7 к. 20

31-го мая — 7 к. 50 (4 мес. — 1/2 пуда 1 ф<унт> с хвостом)

* * *

Строка:

Счастье — курчавое

(предвосхищение будущих Муриных кудрей!)

* * *

С ручками, с ножками

— Ушки сторожкие —

* * *

Эх, вишенка | моя

       ягодка |

Скороспелочка!

Колясочка моя

Тарахтелочка!

* * *

Каждую народную песню, будь то русская, французская, немецкая, пр. — я неизменно чувствую — моею.

ИЗ АЛИНОГО ДНЕВНИКА О МУРЕ

мур в чехии

Сперва — Мур в Волероссийской коляске (паучихе) — лысый, большеголовый, в чепчике. Большой круглый лоб, безбровые дуги над ярко-синими глазами, маленькие кулачки с трогательными пальчиками и еще более трогательными ноготками, похожими на крошечные листочки шиповника. Когда солнце Мур лежит в шелковой голубенькой распашонке, в коляске, во дворе. Я сижу на березовой скамейке и его сторожу. Иногда рядом сидит Лелик, и мы почтительным шепотом играем «в Катю и Гришу». Мур никогда не плачет, он очень торжественен и умен. Купали его раньше в тазу, а потом в страшном сером баке, к<оторо>го мама безумно боится, купают с подстилкой, с градусником, с губкой и каким-то особенным, очень легким на вес мылом, точно из пены. Купаться Мур любит, и в воде делает всякие неуравновешенные движения, брыкается и обдает всех присутствующих водой.