Тетрада Величко

После ночи размышлений ситуация виделась даже забавной.

— Еще одного? — голос Руса сочился презрением.

Он был в курсе всей той ситуации. Да и, Господи, вся больница, кажется, была. Кристина только состроила гримасу и допила свой напиток, пока совсем не остыл.

— Ясно. И как он к этому отнесся? Или ты еще не говорила? — Рус откинулся в кресле удобней, похоже, расслабившись.

Она же пожала плечами.

— Ну, раз ты здесь, то лучше знаешь. Мне вчера показалось, что адекватно, хоть и не особо согласен, но… — она вздохнула.

Карецкий почему-то уставился в свой кофе, болтая напиток в чашке. Это чем-то царапнуло Кристину. Но она вспомнила, о чем еще собиралась с Русом поговорить, и, чтоб не забыть, пока решила не докапываться до немного странного поведения главврача.

— Слушай, — она поднялась и прошлась по кабинету, спрятав руки в карманы халата. — Роман вроде пил на прошлом дежурстве. С каким-то медбратом. Там кто? Валера дежурил? Нет?

— Нет, Артем. И да, я в курсе, — кивнул Рус, задумчиво продолжая болтать свой кофе. — Надо с ним поговорить. Если не увижу изменений и понимания ситуации, вынесем вопрос об увольнении…

Вот тут Кристина напряглась. Не из-за увольнения. Ей хотелось верить, что Рома не станет пускать свою жизнь под откос и все же прислушается. Да и с матерью его собиралась поговорить по этому поводу. Но… Как-то не верилось, что Роман, позвонив Русу, чтобы тот на его жену повлиял, признавался бы в попойке на рабочем месте.

— Руслан, что ты здесь делаешь? — повернувшись к нему лицом, опять спросила Кристина, вдруг поняв, что на прошлый ее подобный вопрос он так и не ответил.

Карецкий стушевался и отвел взгляд. Шпион, блин.

А ее вдруг от гнева и обиды даже потряхивать начало. В груди придавило, будто камень кто сверху бросил. Кристина быстро вернулась к столу и взяла свой телефон. Руки дрожали от возмущения.

— Кристя, успокойся. Просто успокойся, — попытался достучаться до нее Руслан, поднявшись со своего места.

Тронул ее за плечо. Но у Кристины не было настроения внимать его советам. Может, и разумным, но совсем несвоевременным. Она дернулась всем телом, сбросив его руку. Тем более, он сам не мог не понимать, отчего она так отреагировала. Слишком напомнило другое место и ситуацию. И Руслан там тоже присутствовал со своими советами…

Это он ей что, за само упоминания моста и набережной решил отомстить? По душе проехаться трактором? Вчерашнего не хватило?

— Заткнись! — действительно злясь на него, на них обоих, огрызнулась Кристина. — Меня это достало, Рус. По-настоящему достало! — с обвинением смотрела на него, пока в телефоне начался дозвон.

Другой рукой крутила свою, уже пустую чашку из-под кофе. Тело требовало какого-то движения.

— Да? — Кузьма ответил после второго же гудка.

— Ты один?! — рявкнула… Действительно рявкнула она, ощущая настоящее бешенство внутри. — Премьера рядом нет? Партнеров? Девок, которым слышать чего-то не положено?!

— Один. Что случилось, малыш? — Кузьма справлялся лучше Руса.

Опыт притворства сказывался, видимо.

А у нее предохранители все сорвало. Не совсем понимая, что творит, она зачем-то взяла и хлопнула по столу. Хоть он и не рядом же, смысл? Не увидит. Думала — ладонью, а вышло чашкой, забыв, что держала ее в руке. По толстому стеклу пошла трещина из-за силы удара. Но Кристине в этот момент стало безразлично, пусть и очень эти чашки любила.

— Прекрати это, Кузьма! — тем же тоном потребовала она, глядя при этом на Руслана, который так и стоял напротив, не совсем понимая, как ее успокоить. — Перестань!! — она заорала, забыв, что в отделении. — Хватит передавать меня с рук на руки! Я не кукла и не вещь! Ни для тебя, ни для тебя, — тут она ткнула треснувшей чашкой в сторону Руса.

И вдруг, сама не понимая до конца зачем, запустила этой чашкой в угол кабинета. Вся обида и гнев, что бурлили внутри, требовали выхода. Чашка врезалась в стену.

— Если бы вы хоть понятие имели, как это больно! — под звон осыпающегося стекла выдохнула Кристина одновременно и в телефон Кузьме, и в лицо Русу. — Если бы ты только представлял… — повторила, отвернувшись от смутившегося Руслана, явно признающего свою вину взглядом.

Кузьма молчал на том конце связи. Но она слышала его напряженное дыхание.

— Я представляю…

— Нет! — она даже расхохоталась. — Не представляешь! Я так тебя ненавижу иногда. Ты себе даже вообразить не можешь, — добавила Кристина, чувствуя, как вместо бешенства накатывает опустошение и усталость.

Смысл? Какой смысл от ее истерики? Словно бы это хоть когда-то приводило к чему-то толковому, уж если он что-то решил. Если эти двое о чем-то договорились, считая себя самыми умными…

— Могу, малыш… Могу представить, — тихо и хрипло хмыкнул Кузьма. — Я себя ненавижу больше, красивая моя. Только должен быть уверен, что с тобой все нормально… Чашку тебе новую привезу. Это ведь ее разбила? Или обе?

Она рассмеялась, не поверив его словам. И просто устав. Громко и сипло, из-за севшего голоса.

— Господи! Ну, дайте же мне покой! — не выдержала она, опять сорвавшись в крик.