Тетрада Величко

— Так что ты там по поводу нового анестезиолога говорил? — сев на диван, уточнила она ровным тоном. — Раз уж все равно здесь, давай, рассказывай, — предложила Кристина, ясно дав понять, что ничего другого обсуждать больше не собирается.

прошлое

Стоп-краны у него сорвало через два дня. Кузьма даже не мог бы точно сказать, почему именно так все сложилось. Звезды стали особым образом? Или тоже человек просто, и потрясающая, любимая и необходимая девушка рядом, а гормоны играют? Трудно сказать. А может, и не могло сложиться иначе, они ведь и так словно уже были друг в друге. Она в его крови так точно бурлила.

Хотя ничего с утра не предвещало вроде, что его терпение на исходе. Он встал в четыре утра, как и обычно, собираясь на работу. Малышка подскочила следом. Вообще не слушалась его. Хотя, если откровенно, то Кузьма ворчал больше для «отвода глаз». Сам балдел от ее присутствия рядом, от заботы, что она подскакивает в такую рань, лишь бы кофе ему сварить или разогреть завтрак. А еще от того, что мог обнимать ее, целовать так, что у Кристины все в глазах плыло, он точно видел. Пусть немного, но урвать хоть каких-то ласк и будоражащих ощущений для них двоих, успокаивая себя тем, что сейчас работа дурь из головы и тела выдавит. Правда, самому Кузьме от этого всего только тяжелее становилось, но он еще как-то держался.

И тут ничего не предвещало вроде бы. Вернулся с работы часов в десять утра, тихо открыв ключом квартиру. По правде сказать, не рассчитывал застать кого-то: родители точно на работе и уже давно, а Кристина часто с утра по магазинам или на рынок носилась. Людей много, семья о-го-го, продукты сметались со скоростью звука. Но ее сандалии стояли у двери. Странно, тихо как-то, если малышка дома. Поводив плечами, чтобы немного размять усталые мышцы, Кузьма пошел в комнату. И замер на пороге, улыбнувшись во весь рот: Кристина наглым образом спала, растянувшись поперек расстеленного дивана. Сбившееся одеяло подмяла под себя, дразня его длинными ногами и откровенно оголенной попкой из-за за того, что шорты задрались. Таки измоталась, не привыкла к ранним подъемам. Сегодня сдалась, выходит.

Покачав головой, Кузьма аккуратно прикрыл дверь, чтобы не будить ее, и пошел в душ. Когда вышел минут через десять, малышка все еще спала. И его разморило, если честно, после работы с утра и горячего душа. Да и сам не высыпался. Не испытывая ни малейшего угрызения совести, улегся рядом, подвинув Кристину, которая только что-то невнятно пробормотала и, забросив на него руки и ноги, продолжила спать дальше. Кузьма помнил, что его это рассмешило. Но даже улыбнуться уже не смог. Его вырубило.

А вот проснулся он через какое-то время от того, что понял — все, больше не удержаться. Кристина все так же спала рядом. Точнее, уже просто на нем: ее щека удобно устроилась где-то в районе его грудины, руки обнимали всего Кузьму, а нога, перекинутая через бедра и живот, слишком откровенно дразнила теплом пах. Напряженный и возбужденный, несмотря на сон… Или из-за него? Кузьма точно помнил, что во сне горячо и без всяких осторожностей занимался с ней любовью… Сердце бухало в груди. Судя по всему, не в последнюю очередь благодаря таким тесным объятиям их тел сейчас. Его руки крепко держали Кристину, словно бы в кольце, пальцы были погружены в волосы, которые она так и не заплела. Губы прижимались к ее лбу. В голове — туман сна и жажды.

Вроде и жарко, тесно, испарина на коже — а расплетать эти руки-ноги не хочется. Еще плотнее бы к себе прижать. Полнее. Чтобы своей полностью сделать. Чтоб задрать-таки эту чертову майку на ней, а не вслепую ее тело ласкать, как делал в последние дни. Опрокинуть бы ее на спину, завести руки за голову, и губами всю измучить: рот, который его дурманил, шею с этой явной линией, по которой пульсирующая жилка вилась; и до ямки в основании шеи дойти, чуть прикусить, поцарапать тонкую кожу над ключицами. Хотелось на ней следы оставлять: от своих губ, рта, зубов, щетины (потому что поленился опять выбриться толком). Чтобы наглядным сделать то, что Кузьма и так ощущал — его она. И душой, и телом…

Кровь бухнула в голову, зажмурился от жаркой пелены, которая глаза заволокла и горло перекрыла даже не желанием — жизненной потребностью! Попытался тихо прокашляться, чтобы хоть вдохнуть нормально, протолкнуть этот дикий порыв внутрь себя, как делал ранее… И не сумел. Потому что в этот момент Кристина сонно вздохнула и повернула лицо к нему. У нее еще даже глаза прикрыты были, на самом деле. Малышка еще спала. Но так искушающее улыбнулась (или у него просто зрение уже подводило, все сводя к желанию), а потом сморщила свой носик, потерлась о его грудь, и с нескрываемым удовольствием вздохнула:

— Кузьма… — выдохнула она его имя так, словно бы вообще никогда так счастлива не была, как в этот конкретный миг, когда на нем лежала. — Любимый мой, — только тут ее веки дрогнули, приоткрыв сонный и дурманящий взгляд зеленых глаз. — Вернулся уже?