Тетралогия. Ангел оберегающий потомков последнего Иудейского царя из рода Давида. Книга третья. Проект «Конкретный Сионизм» – Вознаграждающий счастье

В большой, красивой комнате воцарилось тягостное, молчаливое оцепенение и тишина. Исчезли улыбки. На только что радостные лица, упала печаль и грусть, вперемешку с не проходящим горем. Как же часто мы не подозреваем о бурях страстей и желаний, живущих внутри близких людей. За несколько мгновений каждый увидел прошедшую жизнь. Ольга склонила голову, закрылась руками, а потом прижала к себе дочерей, не в силах найти заветные слова утешения. Слёзы невосполнимой утраты медленно стекали по щекам. Как и все присутствующие, была до глубины души потрясена произошедшим поступком дочерей. Понимая несправедливость жестокого удара, не роптала на судьбу. Со смирением благодарила Бога за таких хороших дочек, и так же, как её мать, хранила верность памяти любимому человеку.

Тем временем девочки, начав с пустующего стула, медленно обводили старших притихшим и одновременно требующим ответа глазами. Дед с пониманием встретил устремлённые на него взгляды ждущих чуда, таких любимых личиков. Для них он являлся добрым волшебником.

Только взрослые, в отличие от малышей, понимали абсурдность детского желания. Холодный пот выступил на лице Марии. Вторично за несколько последних минут казнила себя, как будто по её вине нет рядом зятя. Вспомнились обидные слова Путалова, похороны дедушки и другие схожие обстоятельства. Но теперь в решающую минуту муж находился рядом, и успокаивающе пожал руку.

Роман, которого уже многие годы называли Аароном, стоял, не в силах проглотить комок в горле. Сердце источало нежность и заботу, а возникшая мёртвая тишина, рисуя, проносила перед ним такие же памятные и неповторимые картины. Знакомство с каторжанами и последующие встречи в Москве. Объятия Матуса с найденными живыми детьми. Радость встречи бабушки с воскресшим сыном, а старшей сестрёнки с родным по крови отцом. Как, вцепившись руками в перила большого зала аэропорта Бен-Гурион, не замечал бегущих слёз при виде всегда спокойного Идека. Ураганом, отталкивая встречающих людей, мчащегося к онемевшему высокому мужчине. Крича на весь огромный зал: «Матус! Братишка мой!» Как в замедленных кадрах кино видел огромное количество людей с родными лицами и глазами, глядевших на двух обнявшихся взрослых, поседевших мужчин. И хотя сам не видел, но явно представлял, как при виде матери к каторжанину Феде вернулась память. А семья Вологиных? Уже не помнил, сколько подобных встреч сотворил за прошедшие годы. Сколько частичек своей души отдал людям. Было ощущение, внутри сохраняется ещё одна, специально для исполнения заветной просьбы любимых внучек. Я не стал её удерживать, разрешил выпорхнуть из глубины сердца и опуститься на детские ручонки. С радостным вздохом ощутил присутствие Монси, знакомой и по-прежнему необыкновенной силы.

– Маленькие мои! За нежные, чуткие души, за святую любовь к родителям, вы достойны бесценной награды. Бог услышал и, как уже не раз, бывало, обратил слёзы и горести в радость небывалого чуда.

Юные сердечки облегчённо забились, Вслед за ними две пары чудесных глазёнок обрадовано заискрились волшебным сиянием, а потом стали искать кого-то по сторонам.

– Ты же говорил, что если мы послушаемся Дедушку Мороза, то вы оба найдётесь. А где же наш папа?

– Для нас всех, когда мы вместе, нет, не решаемых проблем! Вы сдержали свои обещания, но чтобы исполнилось самое сокровенное желание, осталось три раза громко хлопнуть в ладошки.

Тут же, не дожидаясь команды, раздались негромкие хлопки. К ним присоединились присутствующие и до боли в руках хлопнули в ладоши так, что зазвенели хрустальные подвески люстры. Я нажал незаметную кнопку, подавая условный сигнал.

Мария вздрогнула. Память восстановила видение, как однажды, ещё в школе, после них тихо открывалась дверь и.… Сейчас тоже, но резким рывком распахнулась дверь, и вошёл зять. Дочь птицей бросилась к мужу. Под восторженные крики две разорванные судьбой половинки человеческого счастья вновь обрели друг друга, и накрепко соединились четырьмя маленькими ручонками.

– Родная, ты же просила воссоединить семью? Разве это, – показал на детей, – не одно и то же?

В это мгновение Мария окончательно узнала глаза Романа. На скамейке в парке, в них она видела сумасшедшую любовь. В них читала непонимание и удивление, ставя невыполнимые условия. На уроке литературы именно в них открыла глубокое уважение и почитание к еврейскому народу. На концерте, когда он покорил всех присутствующих в зале, именно в них ощутила невыносимое горе и боль. А когда выполнил последнее, четвёртое условие и вернул фамильный талисман, в этих глазах почувствовала печаль и грусть расставания. В них она читала сейчас откровенное счастье и глубокое удовлетворение от прекрасно выполненной работы.

– Как тебе удалось сотворить чудо и спасти Игоря?

Тихо спросила Мария, хотя от обрушившегося на детей и внучек счастья их не слышали.

– Думаю, у нас ещё не раз будет возможность отблагодарить Давида, – наслаждаясь увиденной картиной, ненадолго задумался. И на вопросительный жест любимой, улыбаясь, продолжил.