Тётушкино наследство

Всеволоду бабушка ничего рассказывать не стала, забрала у него покупки и отправила домой. Внук был этому чрезвычайно рад, он еле-еле добрался до квартиры. Действие таблетки уже прошло, а чай всё ещё не сдавался. Живот продолжало крутить, так что весь вечер мужчина провёл на фарфоровом троне, гадая, что за блюдо могло привести к такому результату.

Тёзка прибыла без опоздания, но Елена Васильевна вся извелась от нетерпения. Она пересмотрела бумаги по обрядам на родной крови и убедилась, что, даже если родственница окажется дальней, существует шанс перебросить на неё болезнь.

Обстановка квартиры гостье понравилась: богато и ухоженно. «О-о! От такой престарелой родни грех отказываться, даже если бабка уход потребует или реверансы придётся выписывать, то продлится это недолго. Не на Кавказе живём. А что оставить в наследство, у неё явно есть».

Когда яйцо и яблоко продемонстрировали кровную связь женщин, вне себя от счастья были обе. Отпраздновали это домашней наливочкой, от которой через десять минут Егорова заснула прямо за столом. Старуха, довольно ухмыльнувшись, заперла дверь своего кабинета и приступила к главному ритуалу, не дожидаясь ночи. Хитрая ведьма выманила у гостьи разрешение не только на безвредный «обряд родства».

Самым сложным моментом оказался обмен кровью: Елена Васильевна, чуть поморщившись выпила пару глотков крови родственницы, потом сделала надрез на собственной руке, нацедила в кубок свою и принялась вливать в рот жертвы. Та, почувствовав солоноватый вкус на языке, очнулась, ужасно перепугалась и стала рваться вон из дома. Она загнанной крысой металась по маленькому помещению, но выбраться из него не могла.

— Выпустите меня! Сейчас же! — истошно кричала охваченная страхом женщина, но старуха продолжала бормотать непонятные слова и жечь какие-то травы, — вы безумная! Маньячка!

Было трудно дышать. Тяжёлый пряный дым заполнил всю комнату.

— Люди, пожар! — что есть мочи заорала бедняга, напрасно надеясь привлечь внимание соседей.

Горемыке удалось дотянуться до полки с керамическими плошками, но они ей мало помогли. Даже когда одна миска приземлилась на голову Елены Васильевны, ведьма не вздрогнула и не прервала обряд. С каждым вдохом гостья слабела и уже через пару минут съехала по стеночке на пол, продолжая рыдать.

— Не надо, умоляю, не надо, — в конце обряда уже едва шептала бедная родственница, чувствуя, как её накрывает волнами боли, а внутри растёт нечто, что совсем скоро отберёт её жизнь.

XXII

Ваня на самокате вернулся к стоянке, где оставил машину. Убрал пакеты с костюмами багажник. «Офигеть! Кто б мне рассказал, покрутил бы пальцем у виска». Он не верил ни в какую мистику, посмеиваясь вместе с Лемурской над фантазиями Наты. Однако странное зеркало, залитое воском, произвело неизгладимое впечатление, плечи сами собой передёргивались, стоило вспомнить про него.

«Главное, чтоб с Лемурчиком всё было хорошо! Эх, права Натаха. Я так прощёлкаю клювом, уведут Аню. Во! Пусть наша великая специалистка по сердечным делам и намекнёт, стоит ли мне пытаться вылезти из френдзоны», — рассуждал Иван, выруливая к дому. Даже самому себе вопросы о сегодняшних событиях он решил не задавать. «Буду делать, что просят. Без самокопания. Иначе с ума сойдёшь от этих бредней». Он сложил в пакет чистое бельё и свежую рубашку, чтобы переодеться утром. «Как понимаю, всё попрёмся в универ от Лемурчика. Если буду никакой, дам самостоятельную работу хомячкам, пусть маются. Думаю, проверочные пройдут заодно и в двух других группах», — размышлял он, составляя и распечатывая тесты для завтрашних занятий.

Меньше всего нравилось ему задание раздобыть земли, но выполнил он его добросовестно, благо рядом с домом располагался большой сквер с клумбами. Цветы озеленители уже убрали, но засыпать всё пёстрыми опилками, как это было приято последние пару лет, ещё не успели. Мысленно возблагодарив кузена, подарившего ему давным-давно сапёрную лопатку, Ванька быстро наполнил чернозёмом крепкий мусорный мешок. «Надеюсь, то, что надо!»

Наталья явилась к Ане в семь часов:

— Сашки нет, скучно и пусто, ну, и что там тосковать… — она не стала признаваться, что ей было страшно оставаться одной после того, как она увидела омерзительное приворотное зеркало. Повесив в шкаф приготовленный на завтра костюм, Ната села с ноутбуком на кухне готовиться к завтрашним парам.

— Можешь пока занять спальню. Там стол побольше.

— Неа, мне и тут хорошо! Вкусно пахнет, тепло. Кот под боком, — Блэки, действительно, дремал на соседней табуретке. Он удрал из детской сразу, как только там оказалось зеркальце.

На ужин явился из комнаты вместе с Ией Тихон. Горынычу отнесли еду заранее. В обед он случайно попробовал кошачий корм и объявил его лучшим блюдом людского мира: «Во, наконец-то человечество что хорошее изобрело! Не зря я сюда заглядываю!»