Тевтонский крест

– Я спрашиваю, ты медиум? – поторопил Бурцев.

Отпираться, да в такой одежде, бессмысленно. Рудольф кивнул. Уточнил на всякий случай:

– Я резервный медиум. Не из основного состава. Запасной.

– Плевать! Тебе поручили взорвать Иерусалим?

– Ну… э-э-э…

– Цайт-тоннель тут строишь, да?

Германец растерянно хлопал глазами. Информация о цайт-тоннеле, похоже, полностью выбила его из колеи. «Полковник Исаев» оказался слишком осведомленным собеседником.

– Вы… Я… Я не понимаю, о чем вы… – Рудольф неуклюже пытался косить под дурачка.

– Не понимаешь?! А зачем таскаешь детонатор к атомному заряду?

Немец бледнел, паниковал, но все еще упрямился:

– Я не…

– Где ваша «атоммине», медиум хренов? Где платц-башня? И где пленница из Пскова?

– Я не…

– А по зубам?

И жалости нет – есть лишь звериная злость.

А еще разок…

И есть желание знать правду. Любой ценой.

И еще…

Некогда, блин, миндальничать – полная луна болтается над головой, близится полночь. Если не уже…

Рядом одобрительно хмыкнул Освальд Добжиньский. Подобная методика допроса всегда импонировала пану рыцарю.

– Где?! – заорал Бурцев.

Немец лежал на земле в полнейшем ступоре. Выплевывал жидкое красное и твердое белое. Тупо пялился на выбитые зубы.

– Где, мать твою? – Бурцев вздернул медиума на ноги, вновь занес кулак.

И не хватило-таки арийской выдержки у фрица, измученного нелегкой эзотерической службой. Рудольф заговорил, брызжа кровью с разбитых губ.

– Мина и платц-башня там, – дрожащий палец указывал за Храмовую гору.

«Там» возвышался замок – не замок, дворец – не дворец. Унылая каменная стена с частыми бойницами и башенками охватывала приличное пространство. Со стены свисали флаги. На флагах – свастика.

– Все верно, – подтвердил дядька Адам, – вот там мы его и взяли.

– Раньше, – торопливо продолжал пленник, – это были владения ордена тамплиеров, а сейчас…

– Где пленница? – перебил Бурцев.

– Пленница?

– Шлюссель-менш! Агделайда Краковская! Или не знаешь?!

Кулак Бурцева поднялся над головой медиума. Голова медиума ушла в плечи. Словно провалилась. Словно шея вдруг взяла и исчезла бесследно.

– Знаю! Забрали ее. Сразу, как взорвались Иосафатские ворота. Вместе с Генрихом фон Хохенлохом забрали.

Хм, Фон Хохенлох? Тевтонский магистр? А он-то тут при чем? Ладно, не важно…

– Кто забрал? Как? Куда? – Бурцев сжимал и разжимал кулаки. В общем-то, он уже знал ответы.Просто не хотелось верить.

– Она же шлюссель-менш, – состроил виноватую мину немец. – Ее можно использовать вместо шлюссель-башни…

– Использовать? Ах ты, паскуда! Бурцев тряхнул Рудольфа.

– Кто?! Как?! Куда?! – Он еще на что-то надеялся.

– Эзотерическая служба забрала. В хронобункер СС. Обратный цайт-прыжок…

– Хронобункер СС, значит?! Цайт-прыжок, значит?!

– А ты?!

– Меня оставили. Приказали активировать мину, потом поставить магический блок на платц-башне. Чтоб больше никто не смог…

– Потом?!

– Потом вернуться в хронобункер. Но я… Я не успел.

– Как? Как ты должен вернуться?! У тебя нет шлюссель-башни, у тебя нет шлюссель-менша!

– Фон Хохенлох…

– Что?! – опешил Бурцев. Опять этот магистр! – Что фон Хохенлох?!

– Он родился в тринадцатом веке. Значит, в двадцатом сможет поставить «якорь». Ему открыли магическую формулу. И он произнесет ее сразу же после цайт-прыжка. Произнес, наверное. Уже.

«Якорь»! Вот зачем понадобился фашикам тевтонский союзничек – установить обратную связь с хронобункером на тот случай, если ничего не выйдет с цайт-тоннелем. Ох, перестраховщики, мать вашу!

Впрочем, что-то тут не вытанцовывалось. О колдовских «якорях» Бурцев был наслышан достаточно. И от китайского мудреца Сыма Цзяна наслышан, и от эсэсовского штандартенфюрера Фридриха фон Берберга. И хорошо усвоил: одной магической формулы для переброски во времени недостаточно. «Якорю» нужна дополнительная астрально-энергетическая подпитка. Вроде некротического поля, которое фашики откачивали с концлагерей двадцатого столетия, чтобы попасть в тринадцатое. Бурцев напомнил об этом пленнику.

– Необходимое некротическое поле здесь уже создано, – ответил Рудольф. – Давно создано.

– Давно?! Создано?!

Стоп! А ведь это возможно! Сколько народа погибло при захвате Иерусалима цайткомандой и тевтонами?! Да и после тех кровавых событий… Перед городскими воротами стоят виселицы, на Храмовой горе – крематорий. По улицам ездят душегубки. Ночью безжалостно истребляются нарушители комендантского часа. Днем проходят облавы и расстрелы. Умерщвлены, все до единого, иерусалимские евреи. Да уж, чего-чего, а некротической энергии в Святом Городе за время оккупации накопилось выше крыши.

– Ты знаешь, как использовать некротическое поле? Поэтому тебя оставили здесь? – спросил Бурцев.

– Я сотрудник эзотерической службы, – кивнул немец в черном балахоне. – Поле и «якорь» фон Хохенлоха позволят мне вернуться в хронобункер.

– Это односторонняя связь?

– Нет. В тринадцатом веке уже стоят наши «якоря».

Ну конечно же, цайткоманда успела наследить в прошлом!

– Ладно, остальное расскажешь по пути.