Тевтонский крест

Увы, судя по оперативной информации, это было затишье перед бурей: неоскинхэды готовились к выполнению некоей чрезвычайно важной миссии. Правда, в чем именно она заключалась, толком не знали ни рядовые тевтонские бойцы, ни бригадиры. Да и вообще сведения о деятельности странной группировки оказались довольно скудными. Доподлинно известно было лишь то, что тевтоны помешаны на мистике Третьего Рейха. И, слава богу, пока не скупают стволы на черном рынке. К чему бы ни стремились отмороженные неоскины, вооруженный переворот, явно не входит в их первоочередные планы. И то ладно! А с другой стороны… Неужели похищение музейного экспоната, помеченного свастикой, и есть та самая сверхмиссия полузомбированной секты? Мелковато как-то.

— Далее в нашем выпуске новости спорта и погода…

Бурцев глянул на часы и тихонько выругался. Выключил «ящик». И забыл о «тевтонах».

Глава 1

Василий Бурцев терпеть не мог опаздывать. И вот, пожалуйста, — опаздывал. Причем, опаздывал здорово: штрафной рюмки у Ворона точно не миновать, а рюмочки у именинника — ого-го!

Срезая путь, Бурцев свернул с освещенной улицы в Нижний парк — темный и мрачный, забытый богом и муниципальными властями. Место регулярных утренних пробежек сейчас производило гнетущее впечатление.

В войну где-то здесь, под центральной аллеей, находился немецкий бункер с разветвленной системой ходов. Говорят, бункер охраняли элитные подразделения «СС». Немцы, захватив город в сорок первом, располагались здесь всерьез и надолго. Пригоняли пленных и заставляли рыть землю сутки напролет, а после — расстреливали всех до единого. Обычная практика при возведении секретных объектов.

Позднее, во время наступления Красной Армии, наши бомбардировщики конкретно тут все отутюжили, от души. Подземные коммуникации обвалились, а среди воронок, обломков бетона и искореженного металла обнаружилось разбитое основание то ли крепости, то ли башни. Очень древняя, вроде бы, кладка. Возможно, заинтересовала бы археологов. Но шла война… Да и в послевоенные годы было как-то не до раскопок.

Перепаханную взрывами землю выровняли, засадили деревьями, закатали в асфальт. На месте бункера появился парк культуры и отдыха «Нижний». Парк стоит до сих пор, только ни культуры, ни отдыха тут нет уже давно. Есть ржавая ограда, смахивающая на кладбищенскую, есть затерянные среди деревьев фонари-кобры с пустыми зевами разбитых плафонов, есть едва различимые в густых зарослях дорожки потрескавшегося асфальта. И, собственно, все.

Нижний парк пользовался в городе дурной славой. По вечерам здесь частенько собиралась городская шпана всех родов и мастей. Ну вот, пожалуйста!.. Бурцев досадливо поморщился: с центральной аллеи доносились крики и глухой стук ударов. Вмешаться? Ну, хотя бы посмотреть, что там, кого и за что…

Трое бритоголовых с ожесточением мутузили тяжелыми армейскими берцами двух тщедушных волосатиков, скорчившихся на земле. Частые темные кляксы на асфальте уже размазывались в сплошные полосы.

Бурцев не сразу сообразил, что жертвы — парень и девушка. Только когда один из «хиппарей» вдруг звонко — по-девчоночьи — вскрикнул от особенно сильного удара в живот, все стало ясно. Три амбала против двух хлюпиков — уже нехорошо, а чтоб ногами, да девчонку — это ж вообще беспредел.

Сегодня он был без формы. Не идти же на день рождения к Ворону — Лехе Воронцову, сослуживцу по десантуре и лучшему другу — в омоновском прикиде? Значит, рассчитывать на отрезвляющее действие, которое порой оказывает на хулиганов вид формы, не приходится. Что ж, у него и без того есть на что рассчитывать.

Бурцев хрустнул костяшками пальцев. В армии он считался одним из лучших бойцов-рукопашников, да и теперь, в ОМОНе, на тренировочных спаррингах мало кто мог ему противостоять. Правда, на гражданке Бурцев старался применять свое зубодробительное мастерство пореже, но сейчас, похоже, никуда не деться.

Бритые продолжали остервенело обрабатывать своих жертв. Длинные волосы в коросте крови и грязи дергались под ударами ног, словно диковинные метелки.

Честно говоря, Бурцев и сам недолюбливал неформалов. А за что их любить-то? Новоявленные хиппи вечно скитались в дешевых общих вагонах и электричках по своим невнятным делам. Заросшие, растрепанные, грязные, не всегда трезвые, иногда под кайфом… Его, привыкшего к армейской дисциплине и порядку, воротило от их демонстративной расхлябанности, от маек навыпуск, от рваной джинсы и неухоженных косм. Выпендриваются друг перед другом, шокируют окружающих, а ради чего? Мартышкино самовыражение! Когда же они устраивали уличные «концерты», плавно переходящие в банальное попрошайничество, и вовсе становилось тошно. Плохо настроенная гитара, кепка с мелочью, прокуренные голосистые, но отнюдь не музыкальные глотки…

Но этот народец был хотя бы безобиден. В драки не лез, не дебоширил, скандалов не устраивал. Пацифизм-пофигизм, одним словом. А вот бритоголовые боевики тевтонов…

Еще один удар. Еще крик.

— А ну, стоять! — в голос рявкнул Бурцев.