Тэза с нашего двора

В то тяжёлое послевоенное время семья нуждалась во всём, но Ефрем убеждал жену, что это временные трудности на пути к коммунизму, а пока — надо, не щадя себя, помогать партии, и регулярно, на половину своих мизерных окладов, они покупали облигации Государственных займов. В комнате стоял шкаф, на полу лежал матрац, а на стене пиджак в целлофане — это и была вся мебель. Стола не было, ели на двух составленных табуретках, в основном, картошку, варенную, печённую или пюре. Но настал день, и Ефрема «прикрепили» к партийным пайкам, которыми партия подкармливала своих верноподданных. После первого похода в «распределитель», гордый Ефрем, вернувшись домой, вынул из пакета и протянул каждому члену семьи по белому кубику сахара-рафинада. Счастливый Алик немедленно его разгрыз и с надеждой спросил у отца:

— А коммунизм — это один кусочек сахара или два?

В доме не было не только мебели — не хватало одежды, подушек, наволочек, полотенец… Маленького Алика после купания в тазике, заворачивали в единственную простыню, на которой они все спали. После этого Танюра поспешно сушила её на батарее, чтобы она высохла до вечера. Если простыня не успевала просохнуть, Алика промокали газетами, после чего у него на животике отпечатывались фельетоны, а на попке — передовицы. Это дало Алику повод, спустя годы, ругаясь с отцом, кричать: «Мне с детства вся ваша пропаганда была до жопы!»

Ефрем пытался воспитывать сына в духе марксизма-ленинизма, но Алик яростно сопротивлялся. С малых лет он возненавидел Ленина. Дело в том, что во время майских и октябрьских праздников, на фасад их дома вешали огромное полотно с изображением вождя. Их окно получалось завешенным, в комнате становилось темно — Ленин закрывал солнце. Алик не мог видеть улицу, поэтому он проделал в Ленине дырку, там, где был зрачок, и смотрел на мир сквозь Ленина. После этой глазной операции вождь мирового пролетариата окосел, но на их счастье, они жили на пятом этаже, и снизу этого никто не заметил.

Алик с детства не был подарком для родителей. Его необузданный нрав и острый язык вызывали постоянные скандалы во всех школах, где он учился. Однажды, во время урока астрономии, на вопрос учителя «Кто спутник Венеры?», Алик ответил: «Триппер». Класс грохнул, вызвали родителей, и Ефрем в очередной раз вынужден был перевести сына в другую школу, но и здесь Алик не давал отцу передышки.

Когда классу задали сочинение на тему «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», Алик написал о своём соседе-капитане милиции, который днём учил дворовых пацанов, как надо правильно жить, а по ночам напивался и материл жену и детей. И название сочинения он перефразировал: «Мы рождены, чтоб сказку сделать быдлу». Молодой учитель литературы оказался нормальным парнем: он скрыл «крамолу» от дирекции, но отдал её Ефрему. Прочитав это сочинение, Ефрем порвал его на клочки и устроил сыну такой разнос, после которого Алик сутки ночевал у одноклассника, а у Танюры был сердечный приступ.

Ефрем постоянно пытался воспитывать в сыне патриотические чувства. Как-то проезжая в автобусе мимо танка, стоящего на пьедестале, он с гордостью пояснил:

— Такие памятники — по всей стране. Но это не просто памятники — эти танки боеспособны, только заправить горючим и вперёд. Представляешь, сколько у нас неучтённой боевой силы!

— А памятники Ленину? — издеваясь, подхватил Алик. — Если их снять с пьедесталов и пустить на врагов? Это же миллионы пуленепробиваемых бойцов!

Аликрос с удивительным для того времени полным отсутствием страха и с каждым годом в нём формировался и крепчал внутренний протест против процветающего вокруг социдиотизма…

— Почему нас и студентов посылают собирать урожай вместо колхозников?.. Пусть тогда колхозники приезжают и сдают вместо нас экзамены!.. — кричал он на открытом родительском собрании, к ужасу своего классного руководителя.

А однажды, в годовщину смерти Ленина, учитель истории два урока подряд читал им письма вождя к съезду, к Надежде Константиновне Крупской, к деревенской бедноте, к питерским рабочим… После долгожданного звонка усталый Алик со вздохом подвёл итог: «Ленин умер, но почта его живёт!».

В каждом табеле Алика Розина стояли пятёрки и четвёрки по всем предметам и непременная тройка по поведению. Ефрем и Танюра перетаскивали сына из школы в школу, дотянули до аттестата зрелости и уговорили поступать в Университет. Но, несмотря на хорошие оценки на вступительных экзаменах, Алика второй год подряд туда не принимали. Он подавал на филологический факультет, на юридический, на философский — тот же результат. После очередного отказа он записался на приём к проректору, требуя объяснений. Их беседа закончилась скандалом.

Алик схватил стоящую на столе чернильницу и швырнул её в хозяина кабинета. Пришлось Ефрему идти на поклон к своим друзьям в МВД, чтобы освободить сына из милиции.

Дома он устроил Алику очередную проработку, но тот даже не стал оправдываться.