Тезей

- Никому не говорил об этом, а тут скажу, - расщедрился Аполлон, прямо глядя в еще более темные, чем это пойло, в еще более непрозрачные глаза владыки теней.

- Попробуем, - кивнул Аид.

Он влил в себя содержимое чаши, и широко раскрывшиеся глаза его, нет, не прояснились, а как бы темнотой вспыхнули, и рот остался открытым:

- Фу, какая гадость, - изумился, переведя дух, владыка преисподней и даже крякнул. - А как разит!

- Почище адского цветка асфодели в твоем царстве, - хмыкнул Дионис.

- Асфодели в его царстве пахнут отсутствием запаха - поправил Диониса Гермес.

- Правда, - согласился Аид. - Ну-ка, плесни еще...

Вскоре они вновь возникли за столом общего пиршества, вклинившись в паузу разноголосья праздника. Владыка преисподней после приема пастушьего пойла отяжелел, принялся что-то бормотать нараспев, потом вдруг поднял голову и, глядя на Диониса, тоже разомлевшего, с еще более красными, чем обычно, и сверкающими, словно лопнувший плод граната, губами, спросил:

- Ты меня обожаешь?

- Обожаю, - убежденно тряхнул Дионис длинными золотистыми волосами, качнувшимися, словно занавес, как и концы женской головной повязки, обуздывающей эти пышные кудри и прилипающей к его лицу.

- Не бог, а прямо уличная девка, - не преминула заметить Артемида.

- Меня и воспитывали, словно девочку, - дружелюбно заулыбался в ответ ей бог вина, - чтобы от дурного глаза уберечь... Такого, как у тебя, добавил он.

Аид мутно глянул на Артемиду, обвел непроглядно мутным взором остальных богов и, повернувшись снова к Дионису, пророкотал:

- А все они...

- Пиршество примолкло.

- ...И правильно, что ты их запрет нарушил, - продолжал Аид с напором, - умыкнул Ариадну. И эти дураки ничего не заметили.

Назревал скандал. Теперь все смотрели на Зевса, ожидая, как он откликнется на выходку Аида. И что жд т нарушителя божественных правил, раз уж о нарушении открыто зашел разговор. Правда, никто и не думал, что на Диониса обрушится сколько-нибудь серьезное наказание. Так все чувствовали. И вообще предощущались какие-то иные события, может, даже перемены, шаткость просматривалась в привычной устойчивости. Однако, что и как скажет повелитель богов?

- Не их, а мой запрет, - уточнил Зевс.

- А вообще про меня так в книге судеб написано, - совсем уж обнаглел Дионис.

Все сразу же заговорили, но не о самом проступке Диониса, а о том, что все-то им было известно, что, мол, не слепые. Кто-то тоже сослался на книгу судеб, кто-то обмолвился о том, что у Диониса, по его предназначению, неизбежен божественный контакт с земными женщинами. Дело у него такое.

- В безумстве женщины, превратившейся в вакханку, - подсказала Эвринома, - появляется нечто божественное. Этого нельзя отрицать.

- Я бы даже так определила: женщина по природе своей первородней и ближе к бессмертным, - включилась в подмогу ей и Афродита.

Не удержалась в свою очередь и Эос:

- И все бессмертные готовы с копьями наперевес ринуться к ним на землю.

- С какими копьями? - не понял, как обычно, Арес.

- Не с такими, не с такими, не из твоей оружейной, - любезно пояснила Афродита.

Пиршество разразилось хохотом. Однако Аид не унимался и не повеселел вместе со всеми.

- Ха-ха-ха, - передразнил он богов и богинь. - Бараны и баранихи... Не намного-то вы умней Ареса, а сколько себе заграбастали.

- Аид, сбрось с себя дурман земного зелья, - приказал Зевс.

- Не хочу, не сброшу, - заупрямился владыка теней, - вы меня не обожаете.

- Обожаем! - грянуло пиршество, словно по знаку Зевса, а, может быть, и впрямь по его непроизнесенному повелению.

- Обожаете... - потупился Аид. - То-то у меня только единственно в Элиде и всего один храм, всего один... И тот открывается один раз в году.

- Зато какое событие. Так ли было бы, если бы храм открывался каждый день? Подумай... - образумливал его Зевс.

- И притом - какое важнейшее заведение для людей твоя преисподняя, вставил свое и Аполлон.

Остальные боги отмалчивались.

Аид на Аполлона даже не посмотрел и ответил Зевсу.

- Я ду-ма-ю, - прогудел он не без угрозы, - ох, как я думаю...

- И есть где, - примирительно подсказал Зевс.

- Где... где, - не унимался господин преисподней, - сунули меня в кладовку для циклопов.

- Так не мы же ее создавали в конечном счете, - продолжал внушать ему владыка бессмертных, - а те, кто до нас распорядился. К тому же, хороша кладовка, ни края ей, ни конца.

- То-то вы набиваете ее своей рухлядью, - желая разбередить чувства своих родственников, да побольнее, заявил Аид.

Но тут же получил в ответ.

- Так у тебя своей нет, - не выдержал кто-то, намекая на то, что Аид бесплоден.

- Цыц! - прикрикнул Зевс, не давая разъяриться Аиду. - Будто не знаешь, для чего мы приспособили твое царство. Ты же хранишь величайшую тайну, важнейшую для богов... Двери от хранилища тайны, - поправился он.

- Хороша тайна, - не согласился Аид, - когда никто, может быть, кроме Гестии, о том, что это за тайна, не ведает.

- Ты понимаешь, чего ты спьяну заставляешь касаться? - начал распаляться и Зевс. - Да еще при них.

Зевс, естественно, имел в виду всех присутствующих здесь богов.