Тезей (другой вариант перевода)

- Ты считаешь меня ребенком, - говорит, - потому что я не знала мужчин до тебя, но я много знаю. И я с самого начала знала, что ты принес какую-то судьбу с собой; еще там знала в Амнисе, когда ты обручился с морем.

- Так это ты тогда выглядывала из-за занавески?

Мы отвлеклись от Амниса, от судьбы... - от всего. Но потом я спросил:

- А что ты имела в виду, когда сказала, что я обручился с морем?

Она посмотрела на меня яркими, глубокими, совсем не детскими глазами.

- Как ты думаешь, зачем он бросил кольцо?

- Чтоб утопить меня. Ведь он не мог иначе меня убить.

- Так ты ничего не знал?.. Значит, так оно и есть!

Я ничего не понял, спросил, в чем дело... И она рассказала:

- Когда провозглашают нового Миноса, он всегда женится на Владычице Моря: бросает ей свое кольцо.

Я вспомнил, как переглядывались и переговаривались критяне в порту. Так вот оно что! Он в тот раз давал им запомнить предзнаменование, и оно должно было выглядеть случайным, - настоящие предзнаменования такими и бывают, - в тот раз он воспользовался мной, но собака дрессированная тоже сгодилась бы...

- Так что, когда ты вытащил кольцо обратно, он остался в дураках. Но ты сам снова бросил его в море и сам обручился с ним! Я так хохотала за занавеской!.. А потом подумала, быть может, это истинный знак судьбы? Я видела, критяне так это и восприняли. И он тоже это видел. И нашел самый умный способ выкрутиться: стал твоим покровителем. Он всегда из всего извлекает выгоду; он видел, что из тебя получится хороший прыгун, и подумал - последнее слово останется за ним.

Я немного подумал, потом спросил:

- А как он ладит с коренными критянами? По их старым обычаям, их наверно не сильно волнует, кто его отец; им достаточно того, что он сын Царицы... - Говорил и боялся, что получается слишком резко; но ее это не задело.

- Да, - говорит, - и он это знает. До последнего времени он обращался с ними безобразно; они для него попросту не существовали, разве что за рабочих скотов их считал. Ко мне они приходили. У меня должность такая - выслушивать прошения и мольбы, а критяне всегда с большей готовностью просят женщину; и я старалась им помочь... Я знаю, как это бывает, когда тебя третируют... Я часто передавала их просьбы отцу, так и заговорила с ним впервые. А он мне говорил, бывало: "Ты всего-навсего богиня, маленькая моя Ариадна. Быть чьим-то послом - это серьезное дело", - но часто делал то, что я просила.

Я вытер ей слезы.

- А теперь? - спрашиваю.

- О! Теперь Астерион их обхаживает. Прежде, если их обижали, он и пальцем не шевелил, а нынче поддерживает, даже когда они не правы, если только это не затрагивает его приближенных. Даже во Дворце он собирает вокруг себя людей с критской родней, таких как Лукий. Понимаешь, почему нужно, чтобы отец мой умирал медленно?

- Дело плохо, - говорю. - И многих он уже завербовал?

- Критяне ничего не забывают. Те, кого он оскорбил когда-то, - те его не простили. Но если кого обидели эллины - те обращаются к нему.

Мы говорили еще, но остального я не помню. Помню только, как голова кружилась - от мыслей, от бессонницы, от сладкого аромата ее волос.

Во время следующей Пляски, когда я смотрел на ложу, мне казалось, что все знают о нас; и я знал, что она чувствует то же самое... Но никто ничего не заметил. А я исполнил в тот раз новый номер: со спины Геракла - заднее сальто в прогибе с приземлением на ноги. Всё утро отрабатывал его на деревянном быке - пусть посмотрит, на что я способен.

Я не хотел тревожить Журавлей перед Пляской, но после - после рассказал всё, что мог. Сказал, узнал, мол, что царь тяжело болен, что Астерион плетет заговор, чтобы поднять критян против эллинов и захватить трон.

- Это значит, - говорю, - что времени у нас в обрез. Если критяне его поддержат, он сможет удержать побережье от эллинского флота. И будет удерживать, пока не потеряет их любовь. А любовь их будет при нем, если ничто не будет угрожать ему на троне и ему не придется прибегать к силе внутри страны. Как долго? Год, два, три?.. В любом случае дольше, чем мы продержимся на арене. Мы должны выступить как можно скорее.

- Мы делаем что можем, Тезей, но оружия у нас еще мало.

Это Ирий сказал, обиженно так. На самом деле они с Иппием натаскали больше оружия, чем все остальные вместе, - у них и возможностей было больше...

- Ничего, - говорю, - я нашел целый склад. Если всё пойдет как надо, скоро оружие будет у всех.

Я собирался каждый раз прихватывать с собой понемногу и прятать где-нибудь в таком месте, где его легко и быстро можно будет взять. Но не хотел, чтоб об этом знали раньше времени.

В тот вечер в маленькой комнатке за храмом мы бросились друг на друга, как искра на трут. Два дня и ночь врозь - будто месяц они тянулись; по правде сказать, я накануне едва не пошел к ней, - будь что будет потом, уже поднялся было, но увидел спящего Аминтора и вспомнил о своем народе.