TG: Колдовство и Тщеславие

Но вдруг, когда Мельсия, уже ни на что не надеясь, задала свой вопрос в очередной раз, в ответ наконец услышала: «Пришли!». Привыкшая слышать «Отвянь!», она сперва даже не осознала полученного ответа. Мельсия зевнула и хотела уже привычно начать причитать, но тут до нее дошел смысл слов охотницы. Глаза «Хилерши» сверкнули в темноте, она, вне себя от счастья, подбежала к Розетте, выхватила из ее рук светильник и принялась жадно разглядывать место своего будущего отдыха.

Стоянка охотницы располагалась на небольшой прогалине посреди непроглядного леса. Перед толстым деревом было установлено что-то вроде палатки из ровных веток, воткнутых в землю. К веткам кожаными полосками плотно привязаны шкуры волков, лис, зайцев и еще не пойми каких животных, сшитые между собой нитками из жил. Слева от завязанного входа в палатку лежало небольшое бревно. На земле перед бревном, в центре круга из камней, располагалось потухшее пепелище костра. Справа от палатки из травы в полуметре друг от друга торчали еще две обструганные ветки с натянутыми между ними веревками. Подобные конструкции обычно использовались для сушки рыбы, мяса или белья.

— Неплохо ты тут устроилась, сестренка! — присвистнув, заявил Энци. — И когда ты только успела все это соорудить?

— Что сказать? На занятия я ходила редко. Вот и бегала сюда заниматься всяким. — Розетта немного покраснела. — Я ведь раньше была охотницей в Синтали, в лесу чувствую себя как дома… — робко продолжила она.

— Может, перестанете трепаться и разожжете костер⁈ — капризно заверещала Мельсия. — Я до костей промерзла, пока вы водили меня по лесу! Сейчас не лето, знаете ли!

— Нельзя, нас заметят легионерские патрули или эти чудики в черных масках, — взволнованно предупредила Демокрита.

— Расслабься. Ночью дым никто не разглядит. Да и патрули не отходят так далеко от стен кампуса, я проверяла, — успокоила ее Розетта.

Она подошла к палатке, отвязала шкуру, закрывавшую вход, и по-хозяйски отбросила ее на бревно. Затем опустилась на четвереньки и залезла внутрь. А когда она вернулась обратно, в руках уже держала конструкцию, напоминающую сетку из сплетенных жил с деревянными ножками. Розетта поставила ее над пепелищем костра.

— Этому фокусу меня отец научил, — улыбаясь, сказала она.

— И что это? — подойдя ближе, поинтересовался Альт.

— Эта штука будет рассеивать дым, и его будет не так заметно издалека.

— Да у нее тут и хворост для костра заготовлен! — радостно заявил Энци.

Он без всякого стеснения залез в палатку и начал там копошиться. Потом он вытащил оттуда охапку веток, подошел к пепелищу и начал укладывать их в центре каменного круга. Закончив, блондинчик снял свой погашенный светильник с пояса, открыл крышку и налил немного масла на ветки.

— Ты не могла бы? — Энци кивнул подбородком на огонек в фонаре Розетты.

— Да запросто.

Охотница подобрала с земли веточку потоньше, открыла створки своего светильника и сунула ее внутрь, а когда веточка загорелась, она осторожно, чтобы не погасить пламя, положила ее на ветки, разложенные Энци. Тревожно потрещав пару секунд, масло вспыхнуло. Его пламя постепенно распространилось по остальным веткам, и костер наконец был разожжен.

Радостная Мельсия немедленно уселась на бревно и вытянула ладони к огню. Ее примеру последовали и остальные.

— Жаль, еды нет, — с досадой в голосе сказал Альт.

— Как это нет? — возмутилась Розетта.

Она подскочила с бревна и быстро зашагала в сторону ближайшего дерева. Там взяла в руку длиннющую ветку, прислоненную к его стволу, подняла вверх и стала махать ею над головой.

От места, где возилась Розетта, послышались стуки и шелест сухой листвы, потом раздался звук глухого удара, словно что-то тяжелое и мягкое упало на землю. Минуту спустя она, довольная собой, вернулась к костру, неся в руках потрепанный дорожный мешок из серой ткани. Она села на бревно, поставила мешок на землю между ног и начала развязывать.

В глазах Энци, внимательно следившего за ее действиями, мгновенно вспыхнула искра, как только она вытащила из мешка увесистый кусок солонины из зайчатины. Розетта стала методично ломать его на части и раздавать соратникам. В ожидании своей порции у Энци заурчало в животе, а изо рта, как у голодного пса, потекла слюна. Следом он выхватил солонину из протянутой руки Розетты и жадно впился зубами в кусок мяса.

— Здорово быть охотником, — начал говорить Альт, пережевывая жесткую зайчатину. — Пока мы давимся в столовой этой проклятой тушеной капустой, ты можешь отдыхать на природе, ловить зверей и кушать мясо и грибы в свое удовольствие. Завидую!

— Точно, точно… — поддакивал Энци между укусами. — Что ты скажешь, сестренка, если я буду платить тебе по десять баллов за целого засоленного зайца, если ты будешь поставлять мне по туше, скажем, каждое утро?

— Это наши общие баллы, имбецил… — вместо Розетты ему ответила Демокрита. — Если ты снимешь с нашего счета баллы и отдашь Розетте, то их количество не изменится.