That woman (СИ)

Дверь, ведущая в гостиную, распахивается, и из неё выскакивает счастливая Розалия. Эва и Эдвард синхронно поднимаются на ноги.

— Я выхожу замуж!

— Сегодня не первое апреля.

— И Эндрю заберёт меня в Париж!

— Сегодня же точно не первое апреля? Эд, ущипни меня.

— Это правда, — подтверждает слова сестры Гарри, выходя с Лиззи под руку следом. — Я, Лиззи и дядя Арчи благословили Эндрю и Розу.

Эдвард улыбается и спускается, чтобы заключить Розалию в объятия. Эвелин приподнимает брови и не может поверить в происходящее. От Розы не укрывается хмурость младшей сестры. Она спрашивает, когда Лиззи и Гарри возвращаются в гостиную:

— А ты разве не рада, что я уезжаю, Эва?

— Почему я должна быть рада?

— Как же не радоваться. Белая ворона улетит из гнезда.

— Как ты можешь такое говорить?

Розалия пожимает плечами, а Эва думает, что их дом с каждым днём всё больше и больше превращается в дурдом, другого названия она подобрать не может. Ей кажется, что всё пошло наперекосяк с того момента, как они решили вернуться в Америку. Изменились не только отношения между членами семьи, но и сама атмосфера.

Такого угнетения не было даже при итальянцах в городе.

Положение дел категорически не устраивает Эвелин Шеффилд. Она привыкла к тому, что ситуация подчиняется ей, а не она ситуации. Что-то нужно предпринять, что-то нужно сделать, пока не стало слишком поздно, пока их маленькая семья окончательно не развалилась.

Что ж, старшие брат и сестра сами развязали ей руки своими действиями.

Эва разворачивается и направляется к себе в комнату. Она достаёт самое лучшее парадное платье, красится и забирает волосы в сложную причёску, следя за тем, чтобы каждый волосок прилегал друг к другу. Затем вертит кольцо, подаренное Финном, и брызгается самыми любимыми духами.

— На удачу, — шепчет, показывая язык своему отражению.

***

— Ты уверена, что это — хорошая идея? — осторожно интересуется Эмма. Эвелин ведёт плечом и делает глоток ананасового сока.

— Знаешь, как говорят в нашей семье? «Если можешь что-нибудь улучшить — улучшай».

— Что ты задумала, Эвелин? — рядом со стойкой оказывается Финн, с беспокойством заглядывая ей в глаза. Она усмехается и, вытянув руку, ласково треплет его по щеке.

— Сегодня вечером здесь, дорогой, мы поженимся. Доставай свой самый лучший костюм и братьям передай, чтобы выглядели достойно и не напивались раньше времени.

— Но мы же хотели пожениться…

— Попозже, знаю, но позже или раньше — какая, к чёрту, разница?

— Вижу, что ты настроена решительно, — смеётся Эмма.

— И мне это нравится, — Финн заражается её настроем.

— Что будешь делать дальше?

— Финн, Томми сегодня приедет к вам на ужин?

— Да, должен, вроде бы, а что?

— Я должна ему кое-что сообщить. Нельзя уезжать, если мы всё-таки уедем, оставляя его в неведении.

— Может, Лиззи сама ему всё скажет? — Алдерсон подпирает щёку рукой.

— Лиззи унесёт эту тайну с собой в могилу. Я пыталась надавить на Гарри, чтобы он помог мне, но он наотрез отказался. Этот, кстати, тоже в могилу полезет, но ни за что не предаст свою «драгоценную» Лиззи.

— А если всё само…

Эвелин не выдерживает.

— Господи! И почему никто из вас не может сказать об этом Томми? Как донести правду — все разбежались по кустам, а как кого-нибудь убить — пожалуйста, не очень и сложно.

— Лиззи же убьёт тебя, — пытаются образумить её Финн и Эмма.

— И пусть! Мне уже всё равно! Но я, в отличие от неё, хотя бы попытаюсь что-нибудь предпринять!

— Я хочу жениться на тебе, а не стать вдовцом.

— Дорогой, не переживай, я тебя с собой заберу, — Эвелин широко улыбается и треплет Шелби по волосам. — В беде и в радости, всё такое, ну, ты знаешь.

***

— Ты слишком довольная. Признавайся, что ты натворила.

Эвелин притворно вздыхает и откладывает в сторону шляпку, которую переделывала до возвращения Гарри с работы.

— Натворила? В смысле?

— Не прикидывайся. Я знаю тебя слишком хорошо, Эвелин, и пусть актриса из тебя отличная, меня не проведёшь.

— Я как вернулась от Эммы, из дома вообще не выходила. Сижу, переделываю шляпку для приёма. Чего тебе от меня надо?

— Если тебе на меня плевать, — Гарри садится в кресло и устало смотрит на сестру, — то подумай о Лиззи. Ей сейчас нельзя волноваться, а нас и так много чего свалилось.

Эва не успевает ответить — раздаётся звонок в дверь, и через несколько минут в гостиной в сопровождении Беатрис появляется Томми Шелби, при виде которого Эвелин подозрительно расцветает. Она с улыбкой пожимает ему руку и предлагает «чашечку чая».

— Не стоит. Лиззи дома?

— Да. В своей комнате.

— Благодарю.

— Ты что сделала? — шепчет Гарри, когда он покидает комнату. Эва поворачивается к брату.

— То, на что ни у кого из вас не хватило смелости. Вот увидите, вы меня все ещё отблагодарите!

***

— Войдите! — кричит Лиззи, укладывая зимнюю одежду в чемодан. Когда рядом с ней остановились ноги, обутые в чёрные ботинки, она понимает, кто перед ней. Запрокинув голову, смотрит Томми в глаза. — Что ты здесь делаешь?

— Я всё знаю.

Шеффилд и бровью не ведёт, хотя у неё по спине бегут мурашки. Она поднимается на ноги и поправляет платье.

— Ну, наш переезд ни для кого уже не тайна.