Читаем The Beatles. Единственная на свете авторизованная биография полностью

Мы только сейчас по-настоящему взялись за кино. „Magical Mystery Tour“ — это ерунда. Но мы еще докажем, что все возможно. Кино может снимать кто угодно — не нужны ни инвесторы, ни компании, ни толпы техников, ни сценарий, вылизанный до последнего слова.

Будем сами снимать фильм-другой в год — не обязательно с нашим участием. Будем сдавать в аренду свои студии и персонал всем, кто захочет. И деньги одолжим. Если придется привлекать инвесторов, мы уж проследим, чтоб они ни на что не влияли.

Будем двигаться по спирали, снимать фильмы, пробовать новое. После фильмов займемся еще чем-нибудь. Не знаю чем. Когда мы взялись записывать пластинки, мы не подозревали, что будем снимать кино.

Все будет как теперь — мы всякий раз станем пробовать новое, делать еще шаг вперед. Потом умрем, продолжимся в новой жизни и там попробуем опять, чтобы с каждым разом получалось все лучше и лучше. Это жизнь. И это смерть.

Но что касается этой жизни, мы пока еще ничего не сделали».

34

Ринго

Ринго живет неподалеку от Джона, на той же частной территории в Уэйбридже, Саррей. У него тоже большой псевдотюдоровский дом. Он был построен в 1925 году и называется «Санни Хайтс». Дом обошелся Ринго в тридцать семь тысяч фунтов, еще сорок ушло на отделку. Там нет бассейна, как у Джорджа или Джона, зато участок гораздо больше и весь зарос деревьями и кустарниками. Граничит он с полем для гольфа клуба «Сент-Джордж-Хилл». Ни Ринго, ни Джон в клубе не состоят — их туда и не приглашали. Когда они только сюда переехали, один журналист поинтересовался у владельцев клуба, могут ли туда вступить битлы. И ему ответили, что нет — слишком большая очередь. Ринго говорит, что и сам бы не вступил. Он ходить пешком не любит.

Ринго истратил кучу денег на ландшафтные работы. Задняя стена дома теперь выходит на огромный парковый амфитеатр — его нарочно выкопали. Из больших французских окон главной гостиной открывается вид на пруды и кирпичные террасы. По бокам рощицы — они тоже принадлежат Ринго. На одном дереве сооружен большой игровой домик.

К изумлению Ринго, за постройку полукруглой стены за домом пришел счет на десять тысяч фунтов. Как и все битлы, Ринго годами не интересовался ценами — для подрядчиков очень удобно. Не то чтобы его непременно стараются обжулить. Просто предлагают самые дорогие товары и услуги.

«Гуляя по саду, — признается Ринго, озирая свои необъятные сады, — я часто думаю: я же отребье — что я тут делаю? Но это быстро проходит. Ко всему привыкаешь. И уже готов сцепиться с любым, кто пытается залезть к тебе в карман».

Летом 1967 года он пристроил к дому большое крыло — еще несколько гостиных, кабинет, гостевые комнаты и еще одна, очень длинная, которую используют как кинозал или бильярдную. Все работы выполняла строительная компания, в которой Ринго совладелец. Это, пожалуй, его единственная самостоятельная инвестиция. К сожалению, в середине 1967 года фирму пришлось закрыть из-за повышения ставок по кредитам. «Мы построили много хороших домов, просто ни у кого на них не было денег. Когда компания закрылась, я ничего не потерял, только остался с дюжиной новых квартир и домов, которые долго пустовали».

Главная гостиная Ринго, пожалуй, лучшая из битловских гостиных. Правда, темновата: терраса за окном отчасти заслоняет свет. Обстановка очень элегантная. Весь пол покрыт темно-коричневым пушистым уилтонским ковром. Стоил целое состояние. Ковер цельный, его делали по заказу Ринго — потому и вышло дорого. Ринго вздрагивает, вспоминая, сколько за него заплатил. Сумму просил не публиковать. Примерно вдвое больше, чем нормальные люди платят за целый дом.

Одна комната обставлена как бар — весь такой старинный и ужасно типичный, хотя там полно подлинных вещиц. На стене висит ковбойская кобура — подарок Элвиса Пресли.

По всему дому развешены золотые диски и прочие награды, но их не слишком много. В главной комнате — редкие книжные полки. Нельзя сказать, что они ломятся от книг: зачитанные книжки в бумажных обложках, несколько новых, но явно читанных книг по индийской религии, совершенно новые и явно не читанные тома по истории и Диккенс. Из всех битлов нормальная библиотека только у Джона.

Две комнаты отведены под игрушки Ринго. Очень дорогие — в основном киноаппаратура. Ринго снял несколько замечательных и оригинальных фильмов, но очень стесняется их показывать и считает, что они не слишком удались. Один двадцатиминутный цветной фильм состоит в основном из крупных планов глаза Морин и электронного музыкального сопровождения. Там есть сцена: машина мчится по автостраде M1 и камера снимает фары встречных машин. И другой прекрасный фрагмент — Ринго снимал дом и сад, раскачиваясь на качелях. Снимает и монтирует Ринго сам. Аппаратура у него дорогая, но это не важно — получается очень интересно. В фильме «Magical Mystery Tour» он кое-что снимал своей камерой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Песни в пустоту
Песни в пустоту

Александр Горбачев (самый влиятельный музыкальный журналист страны, экс-главный редактор журнала "Афиша") и Илья Зинин (московский промоутер, журналист и музыкант) в своей книге показывают, что лихие 90-е вовсе не были для русского рока потерянным временем. Лютые петербургские хардкор-авангардисты "Химера", чистосердечный бард Веня Дркин, оголтелые московские панк-интеллектуалы "Соломенные еноты" и другие: эта книга рассказывает о группах и музыкантах, которым не довелось выступать на стадионах и на радио, но без которых невозможно по-настоящему понять историю русской культуры последней четверти века. Рассказано о них устами людей, которым пришлось испытать те годы на собственной шкуре: от самих музыкантов до очевидцев, сторонников и поклонников вроде Артемия Троицкого, Егора Летова, Ильи Черта или Леонида Федорова. "Песни в пустоту" – это важная компенсация зияющей лакуны в летописи здешней рок-музыки, это собрание человеческих историй, удивительных, захватывающих, почти неправдоподобных, зачастую трагических, но тем не менее невероятно вдохновляющих.

Александр Витальевич Горбачев , Александр Горбачев , Илья Вячеславович Зинин , Илья Зинин

Публицистика / Музыка / Прочее / Документальное
Ньювейв
Ньювейв

Юбилею перестройки в СССР посвящается.Этот уникальный сборник включает более 1000 фотографий из личных архивов участников молодёжных субкультурных движений 1980-х годов. Когда советское общество всерьёз столкнулось с феноменом открытого молодёжного протеста против идеологического и культурного застоя, с одной стороны, и гонениями на «несоветский образ жизни» – с другой. В условиях, когда от зашедшего в тупик и запутавшегося в противоречиях советского социума остались в реальности одни только лозунги, панки, рокеры, ньювейверы и другие тогдашние «маргиналы» сами стали новой идеологией и культурной ориентацией. Их самодеятельное творчество, культурное самовыражение, внешний вид и музыкальные пристрастия вылились в растянувшийся почти на пять лет «праздник непослушания» и публичного неповиновения давлению отмирающей советской идеологии. Давление и гонения на меломанов и модников привели к формированию новой, сложившейся в достаточно жестких условиях, маргинальной коммуникации, опутавшей все социальные этажи многих советских городов уже к концу десятилетия. В настоящем издании представлена первая попытка такого масштабного исследования и попытки артикуляции стилей и направлений этого клубка неформальных взаимоотношений, через хронологически и стилистически выдержанный фотомассив снабженный полифонией мнений из более чем 65-ти экзистенциальных доверительных бесед, состоявшихся в период 2006–2014 года в Москве и Ленинграде.

Миша Бастер

Музыка
Свободное движение и пластический танец в России
Свободное движение и пластический танец в России

Эта книга – о культуре движения в России от Серебряного века до середины 1930-х годов, о свободном танце – традиции, заложенной Айседорой Дункан и оказавшей влияние не только на искусство танца в ХХ веке, но и на отношение к телу, одежде, движению. В первой части, «Воля к танцу», рассказывается о «дионисийской пляске» и «экстазе» как утопии Серебряного века, о танцевальных студиях 1910–1920-х годов, о научных исследованиях движения, «танцах машин» и биомеханике. Во второй части, «Выбор пути», на конкретном историческом материале исследуются вопросы об отношении движения к музыке, о танце как искусстве «абстрактном», о роли его в эмансипации и «раскрепощении тела» и, наконец, об эстетических и философских принципах свободного танца. Уникальность книги состоит в том, что в ней танец рассмотрен не только в искусствоведческом и культурологическом, но и в историко-научном контексте. Основываясь как на опубликованных, так и на архивных источниках, автор обнажает связь художественных и научных исканий эпохи, которая до сих пор не попадала в поле зрения исследователей.

Ирина Вадимовна Сироткина , Ирина Евгеньевна Сироткина

Публицистика / Музыка / Документальное