The Beatles. Единственная на свете авторизованная биография

Несмотря на все эти ужасы, Ринго ведет довольно бурную жизнь для джентльмена средних лет и регулярно посещает ночные клубы и вечеринки.

«Двадцать лет я в ночных клубах жил. До сих пор не сплю ночи напролет — ничего не могу поделать. Гастроли или там Гамбург тут ни при чем. Просто я так устроен. Даже в детстве я иногда не смыкал глаз до рассвета. И так по сей день. Я, по-моему, за всю жизнь ни разу не спал больше четырех часов за ночь. Барбара ужасалась, когда мы стали встречаться. Она у нас приличная актриска — она считает, как стемнело, пора в постельку. А мне, как стемнеет, пора гулять. Я ложусь в четыре утра. А она в десять вечера.

Вот поэтому сейчас мы не слишком часто выходим вместе. Я все смеюсь над Джорджем — он же якобы „затворник“. Когда Джордж в Англии, он может ходить на ужины по четыре раза в неделю, но никто об этом не знает. Он, я думаю, такой же светский, как и я, просто все делает втихую. А я открыто. Мне нравится ходить на премьеры. И я люблю носить бабочку. Я без бабочки не чувствую себя нарядным».

«Мы только что ездили на Гавайи, видели новый дом Джорджа, — рассказывает Барбара. — Это потрясающе. У него там просто тысячи акров джунглей — он их превращает в тропический сад. Он нам всё показывал, говорил: вот здесь будет мост, а здесь озеро. Прямо как ребенок».

Джордж увлекся садоводством — а Ринго чем? Не скучает он по временам, когда было во что вкладывать энергию?

«В смысле? Вот моя страсть. Барбара. Я влюблен, чувак. И это поразительно. Круче всяких садов. Ее не надо поливать каждый день. Я и не думал, что со мной опять такое случится. Это лучшее, что есть в моей жизни. Я никогда не был так счастлив».

Ринго не прочь вспомнить битловские годы, говорит, что они тоже были счастливые, но вернуться туда не жаждет. «У меня много добрых воспоминаний. Я бы не хотел их вычеркивать. Но и повторить не хотел бы. В двадцать лет все это было замечательно. В сорок пять я бы не смог. И вообще, это же только восемь лет моей жизни. И всё».

В те далекие дни он мечтал оказаться в школьных учебниках, и, по сути, его мечта осуществилась. «Получилось так, что „Битлз“ переходят от поколения к поколению. Этого уже не остановить. Но меня подташнивает от нынешней коммерциализации „Битлз“. Мне жалко детей, с которых дерут деньги за новые сувениры. А еще какие-то люди крадут золотые диски и продают японцам по тринадцать тысяч фунтов… Тут мне на днях прислали книгу, она уже была подписана Джоном, Полом и Джорджем. Хотели, чтоб я тоже подписал. Я и подписал, и добавил: „1985 год“. Знал, что это срежет цену. Теперь не скажешь, что это подлинный автограф 1960 года».

Ринго — единственный из оставшихся битлов, кто не написал ни одной книги и не позволил другим писать про свою жизнь и музыку.

Недавно Джордж подарил ему том в кожаном переплете. На обложке значилось: «Ринго Старр: величайший барабанщик на свете». Внутри все страницы были пустыми.

«Джордж сказал: начни писать, заполни ее. А я не написал даже „1 января“. Я никогда не напишу книгу про то, как был битлом. Напишешь, что в такой-то день мы выпили три чашки чаю, но потом кто-нибудь скажет: а вот и нет, четыре. Я знаю то, что знаю, ну и все. Еще не хватало».

Ринго упустил время, когда подрастали его дети, — в семидесятых он в основном колесил по свету, — но теперь он к детям гораздо ближе. Его первенцу Заку уже девятнадцать, второму сыну Джейсону — семнадцать. Оба пошли в известные привилегированные английские школы Хейлибери и Хайгейт. Его четырнадцатилетняя дочь Ли еще ходит в школу при Куинз-колледже на Харли-стрит в Лондоне. «Я платил за все лучшее, а толку чуть. Оба мальчика в шестнадцать заявили, что хотят бросить школу. Ну что тут скажешь? По мне, лучше б они остались, но я сам ушел из школы в тринадцать».

Оба его сына барабанщики. Ринго считает, у Зака получается очень здорово, да и Джейсон был бы неплох, если бы не его застенчивость. «Я уже говорил Джейсону, что надо это перебороть, если он хочет выступать на сцене. На днях он пришел и сказал, что у него есть идея. Он будет играть в комнате на барабанах, его снимут на видео, а потом покажут запись под выступление группы. Он все очень тщательно продумал.

Зак постоянно ищет новую музыку и таскает мне — думает, я этого еще не слышал. Например, найдет кассету с блюзом и говорит: папа, послушай. Или какой-нибудь соул — папа, послушай, как здорово. Конечно, он зовет меня „папа“. Я ведь ему папа. Недавно обнаружил что-то потрясающее, поставил мне — а это Рэй Чарльз. Нет, я от этого не чувствую себя старым, хотя Зак и называет меня „старый хиппи“. Мне просто забавно».

Сегодня [в 1985 году] Зак играет с группой Night Flight, но дела у них идут не очень. Когда Зак только начинал, ему очень не нравилось быть сыном Ринго, — во всяком случае, он злился, что его постоянно связывали с именем отца.