The Beginning of the End (СИ)

- Как хорошо, что это ты нам открыла, - сказала египтянка, тронув горничную за колено мокрой рукой.

Роза покраснела, отведя со лба влажные завитки волос.

- Я так и чувствовала, что мне нужно быть внизу и ждать вас там, - призналась она. - Все дежурила под дверью, когда не была занята!

Меила выпрямилась, на губах ее мелькнула прежняя усмешка.

- И чем же ты занималась без меня?

Роза моргнула и отвернулась: хозяйка никогда не стеснялась перед ней своей наготы и своих женских отправлений, совсем как древние египтяне.

- Я прибирала ваши комнаты, убиралась в доме, - Роза опять посмотрела на Меилу, стараясь не опускать глаз ниже ее шеи. - И читала ваши книги!

Меила облокотилась на край ванны, подняла черные брови.

- Зачем?..

- Пыталась понять, как вылечить вас, - призналась Роза, снова покраснев. - Думала, что вы…

- Правильно думала, - Меила усмехнулась. - Ты ведь потому убежала, верно? Ты правильно сделала!

Роза зажмурилась от стыда.

Меила опять тронула ее за колено: египтянка сжала пальцы и потрясла ее за это колено, так что Роза совсем смутилась.

- Я вновь стала Анк-су-намун, и Имхотеп сделал меня своей женой, - сказала Меила. - Ты бы ничем мне не помогла, это сделали боги.

Роза соскользнула на мокрый кафель и округлившимися глазами воззрилась на госпожу. Та кивнула: да, Роза правильно поняла, что значило “сделал женой”. Однако Меила не пожелала больше говорить об этом.

- Принеси мне бритву, - попросила хозяйка.

Роза кивнула.

- Вам помочь? - робко спросила она.

- Да, если будешь так любезна.

Меила всегда, когда была возможность, удаляла волосы на теле. Так делали знатные древние египтяне обоего пола, и многие современные египетские и арабские женщины, как рассказала Розе хозяйка. Некоторые еще и выщипывали себе пинцетом волосы в интимных местах: но последнего Меила никогда не делала, поскольку, по ее словам, это было излишне больно и трудоемко.

Когда Анк-су-намун была наложницей фараона, о ее интимных местах заботилась Хенут…

Теперь Роза помогла госпоже привести в порядок руки и ноги, подровняла волосы, и Меила стала почти такой же красивой, как раньше. Но ей нужно было отоспаться.

Попросив после ванны чаю и чего-нибудь перекусить, Меила ушла в спальню. Она так и не потрудилась оповестить о своем прибытии других слуг, и Роза от осознания этого ощутила неловкость, смешанную с гордостью. Она была нужна мисс Меиле больше всех!

Подумав о слугах, англичанка вдруг вспомнила, что внизу остался Аббас, который тоже нуждается в заботе. Но ведь он мужчина: и, к тому же, восточный…

Но Роза была избавлена от этих затруднений. Аббаса в холле уже не оказалось.

Неужели ушел?.. Даже не поговорив с ней?..

Девушка ощутила сильнейшую обиду и разочарование. Неужели их объяснение для этого египтянина ничего не значило? Кто их вообще поймет?

Опустив голову, Роза снова поднялась на второй этаж. И, проходя по коридору, чуть не столкнулась с Аббасом.

Он переоделся в темную свободную одежду, у него были влажные волосы, и от него даже пахло какими-то мускусными притираниями. Египтянин широко улыбнулся.

- Я тебя искал!

- Ой! - воскликнула Роза, сама не своя от смущения. - Так ты что, мылся у нас?

Конечно, Аббас был слугой госпожи Меилы, - но не принадлежал к штату домашней прислуги. Аббас состоял при господине Хафезе… Что же случилось с Хафезом, почему они оба молчат?..

Аббас неожиданно взял Розу под руку: нежно, но крепко.

- Пойдем на кухню, дай мне чаю.

Роза послушно пошла, куда он ее вел.

- Что с вами случилось? - спросила англичанка, когда они вместе шли по коридору. - Где мистер Хафез? Где Имхотеп?..

- Тихо!

Аббас прижал палец к губам.

- Сейчас все расскажу, - пообещал он.

На кухне был только повар Салах, который, как показалось Розе, посмотрел на них удивленно и неодобрительно; но промолчал.

- Они уже знают, что мы дома, - успокоил свою невесту Аббас, когда Роза поставила перед ним чашку чая. - Я рассказал.

Роза, налив чаю и себе, присела напротив египтянина.

- Ну, говори, - поторопила она.

И Аббас поведал об их с Меилой приключениях - цветисто и эмоционально, как это было принято у восточных людей. Роза слушала с изумлением, попеременно то с ужасом, то с восторгом… Аббас чувствовал, что его англичанка восхищается им, и это было очень приятно. Однако он не позволил себе забыться: чтобы не рассказать о том, о чем египтянин твердо решил умолчать.

Аббас ни словом не упомянул об убийстве Эвелин О’Коннелл.

Конечно, в этом была виновна гораздо более Анк-су-намун, чем Меила, - и Роза знала о смертельной вражде Анк-су-намун и Нефертири. Но Роза Дженсон так простодушно любила свою хозяйку - конечно, Роза осталась бы верна Меиле в любом случае, но, узнав о египтянке такое, никогда больше не смогла бы смотреть на Меилу прежними глазами…

Кроме того, Аббас почему-то надеялся, что Эвелин окажется жива. Может быть, О’Коннеллы нашли черную книгу и смогли ею воспользоваться, пока не стало слишком поздно?..

Но, как бы то ни было, что сделано, то сделано. Иншаллах.*

Когда Аббас закончил рассказ, Роза долго сидела, не проронив ни звука. К своему остывшему чаю она так и не притронулась.