The Bounty: Hawaii (ЛП)

— Тебе было так одиноко с тех пор, как я оставил тебя в том номере, — прошептал он ей в волосы. — Я наблюдал за тобой каждую минуту. Как ты в полном одиночестве возвращаешься домой в девять часов вечера, гуляешь одна по пустынным улицам в выходные. Ты так отчаянно пыталась затащить Гаррисона в свою постель, но он настолько тупой, что даже не понимает, от чего отказывается, хотя я, хоть убей, не понимаю, что ты в нем нашла.

Его голос был низким и успокаивающим, и Драко чувствовал, как она размякает, прислонившись к нему спиной. Кожа от его прикосновений стала горячей, а дыхание замедлилось.

— Давай не будем тратить время на споры о том, кто мудак и преступник, или кто кого ненавидит больше, — Малфой поцеловал выступающую косточку ее позвоночника. — Почему бы тебе… хоть раз не позволить кому-то другому контролировать ситуацию? Ты знаешь, что это именно то, чего я хочу от тебя, и я гарантирую, что тебе понравится. Признайся, милая, ты же хочешь добавить воспоминания об еще одной ночи, когда потом будешь мастурбировать дома?

Гермиона начала извиваться в его хватке, смущенная тем, как точно он знал, что сказать, смущённая тем, как эти слова действуют на ее тело, заставляя трусы намокать, а низ живота восхитительно тянуть.

— Да, — наконец, выдохнула она, закрыв глаза и откидывая голову, принимая поражение. — Я хотела бы.

— И, может быть, когда я закончу с тобой, я смогу дать тебе то, что ты действительно хочешь.

— Вернешься со мной Лондон? В Орден?

— Мерлин, нет, — сказал он, громко рассмеявшись. — Но я могу дать тебе всю необходимую информацию, а затем вернуться к своей блаженной жизни в бегах.

Грейнджер замолчала, ожидая, что он сделает еще один шаг, снова коснется ее, поцелует. Вместо этого Малфой мягко прижал ее лицом к стене, касаясь губами спины, следуя вниз по позвоночнику к кремовой коже на ягодицах. Он остановился, положив руки на ее бедра, и прижался щекой к пояснице.

— Ты хочешь, чтобы я продолжил? — спросил Драко, большим пальцем потирая кожу, покрытую мурашками. — Скажи мне, чтобы я продолжил.

— П-продолжай, — сбивчиво произнесла она, с благодарностью прижимаясь щекой к холодной плитке, благодаря которой она все ещё не рухнула на пол. — Пожалуйста.

Как только эти два слова сорвались с ее губ, Малфой развернулся и вышел из ванной, потянув Гермиону за собой, как собаку на поводке, и она охотно последовала за ним, гадая, когда он собирается раздеться, когда она сможет дотронуться до него или поцеловать.

— Есть одно правило. И оно вступит в действие прямо сейчас.

Усадив ее на кровать, Драко вытащил из кармана ключ от наручников и помаячил им перед ее лицом.

— Я заправляю шоу сегодняшним вечером, детка, — тихо сказал он, глядя в ее блестящие карие глаза, почти горящие от предвкушения и томительного ожидания. — И, начиная с этого момента, ты не должна произносить ни слова. Ты можешь кричать и стонать каждый раз, когда я заставляю тебя кончить, но я не хочу слышать ни единого внятного слога, если я не разрешу. Ты поняла?

Грейнджер глубоко вздохнула, наблюдая, как он крутит серебряный ключ в руке, перебирает его между пальцами, улыбаясь ей. Она приподняла одну аккуратную бровь, и вскинула вверх руку в наручнике.

— Да, сладкая, если ты скажешь «да», я сниму их с тебя. — И?

Разве не об этом она мечтала накануне вечером? Разве она не хотела, чтобы он появился из ниоткуда и заставил ее вновь ощутить все эти чувства? И он пообещал ей обойти охрану в поместье. Единственная загвоздка была в том, что ей нужно было сдаться ему. Гермиона должна была позволить ему контролировать себя, делать то, что он хочет, без всяких возражений… то, что ей нравилось, особенно в общении с ним.

На мгновение она почувствовала себя грязной, самым низким и самым грязным существом на земле, которое трахалось с мужчиной, который мучил ее годами, оскорблял и обзывал самыми отвратительными словами, приставал и унижал без всякого намека на раскаяние. Она представила, что скажут Гарри и Рон, когда узнают, что она променяла свое тело на информацию. Дважды. «Мы ожидали этого от кого-то вроде Паркинсон, но не от тебя». И это стойкое отвращение на их лицах. И разве секс не должен был что-то значить? Разве за этим не должно стоять какое-то чувство? Связь? Ясно, как день, что Малфой считал себя лучше неё. По крайней мере, так было раньше. Он действительно сказал, что она красивая… и способная ведьма. Грейнджер не знала, что он за человек сейчас, только то, что он живет в относительной изоляции, вдали от своей семьи, своей страны… делая все, что в его силах, чтобы не вернуться домой. И все же он следил за ней по всему Лондону, рискуя быть обнаруженным, арестованным или того хуже.