The Bounty: Hawaii (ЛП)

Он погрозил пальцем перед ее лицом, а затем оттянул нижнюю губу, коснувшись влажной розовой плоти внутри. Грейнджер кивнула.

— Соси, — приказал Малфой, прижимая два пальца к ее губам. — Покажи мне, что ты сделаешь с моим членом. Мне будет о чем подумать, пока я дрочу в душе.

Не колеблясь ни секунды, она сомкнула свои тёплые губы вокруг его пальцев, и скользнула языком по их длине. Гермиона не отрывала взгляда от его глаз, качая головой вперед и назад, медленно насаживаясь на пальцы. Она зажала его ноги между коленей и касалась своей обнаженной грудью его живота.

— Ты действительно чертова грязная маленькая шлюшка, — сказал Драко. Грейнджер вздрогнула на последнем слове, но не остановилась, поэтому он вытащил пальцы из ее гостеприимного рта и схватил за челюсть. — Мне это нравится, — заверил он, после чего развернулся к ней спиной и направился в ванную.

***

В течение нескольких минут она делала именно то, о чем он просил, хотя бы для того, чтобы отдышаться, чтобы вернуться на землю от головокружительного, бушующего, кипящего в крови возбуждения, которое вызвала эта маленькая игра в раздевание. Грейнджер привыкла смотреть свысока на женщин, которые были готовы к тому, чтобы их унижали, приказывали и командовали. Раньше она думала, что покорность была ниже ее достоинства. Но было что-то в том, как это делал именно Драко. Слова, которые он подбирал, мягкие прикосновения и обещания, которые давал, установленные границы — это заставляло ее чувствовать, что она может отпустить ситуацию, закрыть глаза и просто раствориться в…ощущениях.

Она могла стать чертовой грязной шлюшкой.

Но только один раз.

Они были так… заняты и… отвлечены… когда были вместе в последний раз, что она едва заметила изменения в его Чёрной метке. Конечно, она никуда не исчезла, все ещё была чёрной и угрожающей, но теперь поверх изуродованной кожи виднелись толстые шрамы телесного цвета, серия из четырех параллельных линий, порезов, которые нарушили целостность метки и разбили ее на пять маленьких кривых кусочков, поскольку шрамы зажили неровными рваными линиями. Естественно, Гермиона не могла спросить его об этом, и когда она провела пальцами по змее, то почувствовала, как он вздрогнул, почти задрожал, не желая подпускать ее так близко. Именно поэтому она не стала продолжать. Он пошел на огромные и болезненные жертвы, чтобы скрываться в тени, и, очевидно, не собирался объяснять ей, почему делает это.

Гермиона услышала, как позади нее включается вода, стеклянная дверь душевой кабинки со скрипом открывается и закрывается. Она закрыла глаза и представила его голым под горячей водой, как намокают его платиновые волосы, пока он берет в руку своей член, думая о ней. Он не произнес этого вслух, но Грейнджер была почти уверена, что ей запрещено выходить отсюда, поэтому она подождала еще несколько минут и встала, собираясь осмотреть просторную спальню.

Она была залита тёплым лунным светом, отраженным от океана, и она могла отсюда слышать, как волны разбиваются о берег. Гермиона видела только две комнаты, но уже могла сказать, что это был небольшой и более скромный дом, чем она могла ожидать от Малфоя, обставленный небольшим количеством простой мебели и толстыми коврами из морских водорослей. Там были открытки и колдографии, несколько рисунков, наклеенных на стену напротив кровати в виде коллажа, и даже магловские фото Драко с доской для серфинга, улыбающегося в камеру и показывающего распространённый на Гавайях жест «шака». От этой картины Гермиона невольно рассмеялась. Если бы она сказала Гарри, что Драко Малфой учится кататься на серфе и тусуется с пляжными бездельниками на Мауи, он бы её упек в лечебницу. На комоде стояли две колдографии: Драко и его мать на каком-то мероприятии в Министерстве, одетые с иголочки, и вторая, Драко вместе со Слизеринской командой в своей квиддичной форме на пятом году обучения. Все они широко улыбались, смеялись и демонстрировали неприличные жесты. Она улыбнулась и провела рукой по светлому дереву туалетного столика, поймав свое отражение в зеркале, а также кровать размера «king-size» позади себя. Больше в комнате ничего не подсказывало о том, что он делал на Гавайях, почему находился в бегах, почему не мог вернуться домой. Его одежда была аккуратно сложена в ящики, книги разложены в алфавитном порядке на полке рядом с кроватью, а на прикроватной тумбочке лежали три пера и чернильница. Грейнджер нашла развернутый кусок пергамента на кресле у окна.

«Квартира с одной спальней — Картезианская улица, 9

Обед в субботу — Лиса и Якорь

Встреча с Орденом во вторник во второй половине дня

«Четыре Сезона Ваилеа» — Премьер Люкс с видом на океан»

Малфой действительно следил за ней. Он знал, где она живет, где работает и где ест. По ее спине пробежался холодок, когда она думала о том, как он наблюдает за ней, идет по пятам. Она гадала, как близко он сумел подобраться, был ли в ее квартире, наблюдал ли за тем, как она спит, как делал в отеле.

— Так-так, Грейнджер. Ты никогда не умела просто. Блядь. Слушаться.