The Bounty: The Black Tentacula (ЛП)

— Гермиона, я не знаю, увидим мы когда-нибудь Гарри или Темного Лорда снова или нет. Возможно, их уже давно нет в живых, — начал Драко, притягивая ее, чтобы уложить на свою грудь. Было что-то в том, чтобы чувствовать мягкость ее кожи на своей, запах волос, пота, возбуждения, смешанного с его собственным, это было похоже на исцеляющий бальзам. — Может, если они когда-нибудь вернутся… тогда сможешь вернуться и ты… и даже я. Но сейчас я просто хочу жить своей жизнью.

— Со мной? — уточнила Гермиона, тихим, неуверенным голосом.

— Да, с тобой, — ответил он, нежно целуя ее в губы и поглаживая щеку большим пальцем. — Я имел в виду именно то, что сказал. Я всегда буду рядом, если ты этого захочешь. Позволь мне показать тебе, каково это — просто быть живым… Жить с человеком, каждое утро просыпаться с ним и доверять ему свою жизнь.

Гермиона перекатила его на спину и оседлала его бедра, потеревшись промежностью о быстро затвердевший член.

— Вы доверяете мне свою жизнь, мистер М.? — спросила она, невинно округлив глаза.

— Именно, мисс Грейнджер, как бы ужасно это ни звучало.

Гермиона метнула взгляд на столик у кровати, на котором стояли две горящие свечи.

— Я обещаю хорошо о тебе позаботиться, — промурлыкала она, поднимая его руки над головой и шепча ему на ухо: — Инкарцеро.

— Просто знай, милая ведьма, — прохрипел он, — ты будешь наказана за эту выходку.

— Я на это рассчитываю, сэр, — Грейнджер наклонилась вперед и поцеловала его в губы, медленно скользя по языку своим, растягивая ленивый поцелуй, пока тянулась вниз, чтобы направить его член внутрь себя. Драко закрыл глаза и застонал от этого восхитительного ощущения тесноты.

— Черт, ты все еще мокрая, котенок.

Он попытался заставить ее двигаться, но она не пошевелилась, упираясь руками в его грудь.

— Что за спешка, Малфой? Нас никто не ждёт, — сказала Гермиона, держа свечу над его бледной, скульптурной грудью. — Мне нравится видеть, как напрягаются твои руки… мышцы плеч, когда ты натягиваешь веревки. Мне нравится смотреть на твое лицо, когда мы занимаемся сексом, — она наклонила свечу и позволила тонкой струйке расплавленного воска вылиться в центр его груди, отчего Малфой выгнул спину и зашипел от боли. Стальные глаза, в которых плескалось желанием, устремились вверх.

— Ты раньше игралась с воском, маленькая ведьма? — спросил он. Грейнджер вырисовала восьмёрку бедрами, выбивая весь воздух из его лёгких, прежде чем снова наклонить свечу и капнуть белёсой жидкостью на его кожу.

— Возможно, в детстве. Знаешь, ты не единственный секс-маньяк-волшебник, — прощебетала Гермиона, выливая полоску жгучего воска от его грудины до пупка. Он почти мгновенно застывал, становясь красивым и гладким, кремово-белым на его бледной коже.

— Просто знай, милая, — Малфой скрутил руки в своих оковах, — что я даже не могу выразить, насколько красной будет твоя задница, если ты оставишь волдыри на этой божественной коже.

— Я понимаю, мистер М. Кроме того, разве не я должна терпеть боль?

Гермиона выгнула спину, чувствуя, как его эрекция наполняет ее, и начала раскачивать таз в устойчивом ритме. Драко застонал и вскинул бёдра ей навстречу, ровно в тот момент, когда она вылила еще одну струю обжигающего воска на свою грудь, капельки застыли на напряженных сосках, посылая электрический разряд боли и экстаза в кровь. Прежде чем воск успел полностью остыть, Грейнджер поставила свечу на тумбочку и наклонилась, чтобы поцеловать Драко, размазывая теплый и ещё мягкий воск между их телами.

— Фините, — прошептала она ему на ухо, и Малфой тут же обнял ее, перевернув их обоих так, что она оказалась на спине, крепко сцепив лодыжки за его поясницей.

— Какая умница, — прорычал он, резко врезаясь в нее, остывший воск трескался между их извивающимися телами. — Ты знаешь, что принадлежишь мне, — прежде чем Гермиона успела открыть рот, чтобы возразить, Драко улыбнулся и добавил: — Только в постели, дорогая. Безусловно.

Она поцеловала его, пропахав пальцами платиновые волосы и прижимая его как можно ближе к себе, пока зарождающийся оргазм пробегал по всему телу, оставляя за собой взрыв тепла и непередаваемого удовольствия. Каждая его мышца напряглась до предела под ее ладонями, и Гермиона услышала, как с его губ сорвался стон освобождения, после того, как он размашистым движением бедер погрузился в неё последний раз. Теперь все было по-другому, их объединение… их близость. Теперь не было никакого ограничения по времени, некой гонки к финишу, и это все меняло. Их положение больше не было безнадёжным. Он был ее. Но повод дразнить друг друга ещё оставался.

— Теперь, когда я пообещала остаться, — начала Гермиона, когда они оба затаили дыхание. Драко положил голову ей на живот, пока она поглаживала его по волосам. — Как ты думаешь, ты сможешь делиться? Может быть, позволишь какому-нибудь высокому темноволосому красавцу волшебнику вбиваться в меня сзади или, может быть, ты захочешь посмотреть, как я зарываюсь лицом между ног какой-нибудь ведьмы? — спросила она, повторяя его собственную фантазию.