The Corporation and the Twentieth Century

Нью-йоркские банки и инвестиционные дома явно не были "трестом" в смысле, скажем, U.S. Steel, поскольку не находились в общей собственности; по любым меркам, банковское дело было высококонкурентным. Вместо этого Унтермайер обратил внимание на "конфликт интересов" - широко распространенную тенденцию финансистов входить в несколько советов директоров, иногда даже технически представляя фирмы с обеих сторон сделки. Для популистов, да и для большинства людей, такая схема могла означать только заговор против потребителей и миноритарных акционеров. Брандейс, безусловно, был с этим согласен: именно слушания по делу Пуджо вдохновили его на написание книги "Деньги других людей", в которой он резко осуждал дублирующие друг друга советы директоров, особенно в финансовой сфере. 321 Но управление не бывает свободным, и экономисты все больше понимают, что подобная структура бизнес-групп на самом деле играет важную роль в мониторинге организаций от имени инвесторов, особенно в развивающихся экономиках, подобных той, что была в США в начале XX века. 322

Хотя слушания в Пуджо были направлены непосредственно против созвездия интересов, разработавших план Олдрича, на самом деле они послужили поддержанию внимания к банковской реформе. Олдрич уходил в отставку из Сената, но Варбург и другие старались сохранить свои идеи, создав Национальную гражданскую лигу по продвижению разумной банковской системы. Официально базируясь в Чикаго, чтобы избежать токсичной связи с Уолл-стрит, Лига одобрила основные положения плана Олдрича. 323 Идейными вдохновителями Лиги были Дж. Лоренс Лафлин из Чикагского университета и его бывший студент Г. Паркер Уиллис. С демократом в Белом доме и демократическим контролем над обеими палатами Конгресса любая реформа должна была стать проектом демократов. Когда Комитет Палаты представителей по банковскому делу и валюте создал подкомитет Пуджо для расследования "денежного траста", он также создал другой подкомитет, под руководством Картера Гласса из Вирджинии, для разработки законодательства. Подкомитету Гласса нужен был сотрудник, который действительно что-то знал о банковском деле, и сыновья Гласса порекомендовали своего старого учителя экономики в Вашингтоне и Ли - одного Х. Паркера Уиллиса.

Главной темой реформаторов было то, что американская валюта "неэластична". Они подразумевали это в двух смыслах, один из которых был верным, а другой в конечном итоге привел бы к беде. 324 Выпуск банкнот в США все еще регулировался Национальным банковским актом времен Гражданской войны: банкноты должны были быть обеспечены государственными облигациями. Это означало, что количество банкнот в обращении зависело от цен на облигации, а не от спроса на валюту. (Такой системы не было ни в одной другой стране. Когда Валютная комиссия спросила европейских банкиров о проблеме "эластичности", их встретили недоуменными взглядами.) 325 Эта проблема особенно остро вставала во время кризисов. Реформаторы хотели подражать европейской практике и подкреплять векселя коммерческими бумагами, то есть секьюритизированными краткосрочными бизнес-кредитами, а не государственными облигациями. Пока все было хорошо. Однако Лафлин и Уиллис пошли дальше. Они считали, что до тех пор, пока векселя будут обеспечены займами для реального производства товаров и услуг, а не для "спекуляций", создание денег будет самоограничиваться. Это темная сторона стремления к эластичной валюте - ошибочная доктрина реальных векселей, которая, благодаря Лафлину и Уиллису, была включена в Закон о Федеральной резервной системе. 326 Предложение, которое Уиллис написал для Картера Гласса, по сути, было чикагской версией плана Олдрича: центрального банка не будет, вместо него будет децентрализованная система региональных банков, контролируемых банкирами, и валюта, основанная на "реальных векселях".