The Digital Economy

Аналогичным образом, статистика 500 крупнейших компаний из FT и Fortune основывается на существующих отраслевых определениях, которые были перегруппированы для создания нового сектора. В сектор цифровой экономики, за исключением нескольких отдельных компаний, вошли следующие категории: компьютерное программное обеспечение; компьютеры; офисное оборудование; развлечения; услуги в области информационных технологий; интернет-услуги и розничная торговля; сетевое и другое коммуникационное оборудование; полупроводники и другие электронные компоненты; телекоммуникации; оптовые торговцы электроникой и офисным оборудованием. Этот список должен сразу же вызвать сомнения в том, охватывает ли он "цифровой сектор" или вообще какой-либо один вид экономической деятельности. Аналогичным образом, существующая классификация компаний в этих рубриках также вызывает столько же вопросов, сколько и ответов. Netflix относится к категории информационно-технологических услуг, а Disney и Time Warner - к развлекательным компаниям. Хотя последние появились раньше первых и цифровой экономики, они тесно связаны с Netflix в своей развивающейся экономической деятельности. В категорию сетевого оборудования входит компания Cisco, которую, как и Apple, можно считать скорее компанией, которая "производит продукты, которые выглядят как цифровые, и продает их", а не компанией, занимающейся конкретной цифровой деятельностью. Таким образом, без лучшего понимания того, что такое цифровая экономическая деятельность, трудно выделить компании для получения отраслевой статистики. При таких трудностях сложно заставить цифры говорить о цифровой экономике.

Каков стандарт, позволяющий классифицировать компании как цифровые? Заставить цифры говорить нелегко, потому что навыки, необходимые для манипулирования ими, не всегда совпадают с навыками, необходимыми для придания им структуры, которая создает их голос. А именно этих рамок и не хватает. Короче говоря, существует проблема определения: ни ОЭСР, ни существующие отраслевые категории экономики не отвечают на главный вопрос: как экономическая деятельность осуществляется таким образом, что ее можно считать цифровой?

Хотя существует значительная популистская литература о цифровой экономике, в ней мало теоретических разработок о том, что представляет собой цифровая экономическая практика. Пожалуй, наиболее известна работа Тапскотта, в частности его книга "Цифровая экономика". Впервые опубликованная в 1995 году и обновленная двадцать лет спустя, эта книга изначально была и остается серией анекдотов в поисках теории, не предлагая никаких реальных рамок или оценки того, что может означать цифровая экономика, кроме того, что она имеет отношение к компьютерам, интернету и деньгам (Tapscott 2015). Ряд марксистских теоретиков утверждали, что цифровая экономика основана на новом типе ренты или на извлечении прибавочной стоимости (последнее особенно применительно к свободному труду). К этим аргументам мы еще вернемся в главе 7, поскольку здесь есть некоторые полезные идеи, но, поскольку марксистская попытка понять цифровой сектор предполагает, что источником прибыли и движущей силой экономической деятельности будет являться прибавочная стоимость или рента, поскольку она представляет собой один и тот же капитализм, действующий во всех секторах. Таким образом, речь идет не столько о теории цифровой экономики, сколько о предположении, что распространение марксистской экономики на цифровые взаимодействия будет достаточным для теоретизации этой экономики (Fuchs 2014; Dean 2012). Зубофф (2019) утверждает, что новая стадия капитализма, пришедшая на смену фордистскому периоду, возникла благодаря цифровым технологиям. Ее анализ также будет использован, но поскольку он полностью сосредоточен на экономических практиках, связанных с рекламой в Интернете, и не рассматривает другие потенциальные экономические практики, его взгляд будет ограниченным. Ее утверждение о существовании "капитализма наблюдения" - вторя Балкину (2008) и другим исследователям, которые отмечают рост "государства наблюдения", - соответственно, предполагает, что цифровая экономика изменила структуру всей экономики, и ограничивает практики, которые могут составлять цифровую экономику, теми, на которые опирается Google (это также означает, что развитию наблюдения и рекламы в цифровых технологиях и Интернете до Google не уделяется должного внимания, как, например, в работе Турроу (2011)).

Проблема статистики ясно показывает, что теория, охватывающая и связывающая элементы цифровой экономики и определяющая ее специфику, отсутствует. В оставшейся части этой книги мы возьмем на себя задачу создания такой теории, начав с более четкой формулировки поставленного вопроса.

 

Цифровые экономические практики