The Exception: A Billionaire Romance (Billionaire Kings)

«Да, конечно», — ответил я, недоумевая, что он имел в виду. Нетрадиционный.

Блин, почему это слово запомнилось мне?

Возможно, он воспользуется моим финансовым опытом. Я хотел было положить руку на воспаленную щеку, но поймал себя в воздухе и опустил руку. Сейчас не самое подходящее время, чтобы начинать обмахиваться веерами. Я наконец понял реакцию Бетти. Когда она говорила о нем, девяносто процентов было связано с тем, насколько он чертовски сексуален.

Боже, здесь было чертовски жарко. «Еще четверть в банке», — мысленно добавил я.

«Есть ли у вас ограничения по рабочему времени?» он прогрохотал свой следующий вопрос. Его голос что-то делал со мной. Что-то восхитительно неправильное, что заставило мое сердце колотиться от адреналина.

Черт , я про себя выругался. Прежде чем все это закончится, у меня может случиться сердечный приступ.

Не обращая внимания на свою смущающую реакцию на этого человека, я задумался о расписании. Летние каникулы вот-вот должны были начаться, но моя свекровь заверила меня, что у нее гибкий график и она будет смотреть их, независимо от того, насколько поздно мне придется работать.

«Никаких ограничений». «Нетрадиционно» , — кричал мой разум. Я проигнорировал это. «Я хотела бы знать, придется ли мне работать после восьми вечера, хотя бы за несколько часов до этого», — добавила я, хотя мне не нравилась идея не ужинать со своими девочками. «Но нищие не могут выбирать» , — эхом отозвался в моем мозгу голос моего отца.

Мой хриплый тон звучал так, будто я старался его соблазнить. Я потерял контроль над своим телом всего за то короткое время, что провел с ним. Можете ли вы представить себе работу на него? Его взгляд скользнул по моему покрасневшему лицу, опустился на грудь, прежде чем вернуться к моим глазам.

Я мог бы загореться в любой момент. Я был в этом уверен. Жар от этого человека сжег до чертиков весь мой разум и хладнокровие.

Наклонившись вперед, он оперся локтями о стол. Движение было случайным, но что-то в нем напомнило мне ловушку. Он вел себя непринужденно, успокаивал меня только для того, чтобы заставить меня выдать все мои секреты.

«Есть ли у тебя хобби?» Вопрос был неожиданным. «Что ты обычно делаешь?»

Я ошарашенно уставился на него, совершенно не готовый говорить о чем-то личном.

"Ты?" - выпалил я. Ух, мое интервью. Не его.

Уголок его губы приподнялся.

— Мы можем поговорить обо мне как-нибудь в другой раз. Я готов поспорить на все свои несуществующие деньги, что он никогда не говорил о себе. — Я бы предпочел услышать о тебе.

Жар подкрался к моей шее и обжег щеки.

«Хммм… У меня мало свободного времени», — ответил я сдержанным тоном. Ведь это было интервью, а не свидание.

Когда он не ответил, мои нервы накалились. Мне действительно нужно было произвести на него впечатление, чтобы получить эту работу. Казалось, я стал жертвой нервного потрясения, потому что не мог поверить следующим словам, которые вылетели из моего рта.

«Ух… так я ненавижу готовить», — выпалила я. Ментальный фейспалм! Вот и все, чтобы произвести на него впечатление. Иногда мне в голову приходили самые странные вещи.

После некоторого молчания я продолжил. — Но тогда это не будет хобби, да?

Внезапно вся неуклюжесть подростковых лет, которых мне не хватало, вернулась десятикратно.

. Худший. Сроки. Всегда.

«Нет, это нельзя назвать хобби», — небрежно протянул он. Я, как правило, хорошо считывал вибрации людей. Обычно. Но с Кристоффом Болдуином я понятия не имел, где нахожусь.

«Я люблю ходить в походы», — заметил я с натянутой улыбкой. «Мы стараемся ездить хотя бы раз в месяц», — добавил я. «Я и мои дети».

Он молчал. Его глаза сосредоточились на мне, наблюдая за мной, и я не сомневалась, что он заметил каждую вещь. Каждое движение. Каждый вздох. Каждый непоседа.

Я выругался про себя за такой глупый вопрос. Это было собеседование, а не собеседование для сватовства. Следовательно, вопрос должен быть о профессиональных навыках, а не о чертовых хобби.

«Весной и летом я бездельничаю в своем саду», — продолжал я, выставляя себя идиотом.

«Интересно», — ответил он, и я мог бы поклясться, что уловил юмор в его голосе. «Ты возишься в саду один?»

У меня на языке вертелось сказать, что я бы не возражал против того, чтобы он возился в моем саду. Про себя я застонал от своей глупой реакции на этого человека. Должно быть, мое отчаяние вызвало все эти странные мысли. Да, виновато было отчаяние.

«Да, в основном один», — смело ответил я. Даже сумел улыбнуться. Это было то, за что заплатили за мое образование в Гарварде. «Такая хорошая инвестиция», — усмехнулся я в своей голове.

— Так ты одиночка? Его голос был беспечным, даже поза была расслабленной, но от него исходило напряжение. Проблема заключалась в том, что я не был уверен, какой стороне его характера доверять: напряженной, которая вибрировала под всей этой жарой, или, казалось бы, расслабленной. Этого человека было трудно читать.