The fall (ЛП)

— Это единственная фотография, которая у нас есть, так что все, что вы можете сказать, может помочь.

Я ненавижу, как мое сердце сжимается при виде его фигуры. Что даже в тени и темноте, есть инстинктивное признание Джастина. Я качаю головой и пододвигаю к ней фотографию. — Мне очень жаль.

Сенна не возражает, она просто убирает фотографию и пишет больше заметок.

Детектив-мужчина рядом с ней наклоняется, сцепив руки на столе. — Вы можете сказать нам, где вы были, когда убили Маркуса?

— В раздевалке, я услышала выстрел и решила, что безопаснее спрятаться в раздевалке.

— И вы никого не видели и не слышали, пока были там или после?

— Нет. Я пряталась, пока все не стихло.

Вопросы продолжаются ещё некоторое время. Где, когда, почему, кто. Я отвечаю коротко, стараясь делать это как можно правдивее, не обвиняя никого другого.

К счастью, по тому, как Сенна и другой детектив продолжают спрашивать, есть ли у меня какие-либо идеи, кто убил Маркуса, я могу только предположить, что девочки молчали. Я не знаю, то ли потому, что они счастливы, что он мертв, то ли потому, что боятся последствий.

Меня не волнует.

Пока Джастин в безопасности, мне все равно.

— Мама? — моргая ото сна, Коди появляется в дверях спальни.

На мгновение Сенне кажется, что она может что-то сказать, но рука под столом, призыв к колебанию от старшего детектива, останавливает ее язык.

— Думаю, у нас всё, — тихо говорит она, выражение ее лица смягчается, когда Коди скользит ко мне на колени.

Они оба встают, пакуя фотографии в папки. Сенна пододвигает через стол карточку. — Если вы что-нибудь вспомните или у вас возникнут вопросы, пожалуйста, позвоните мне.

Они оба знают, что больше никогда обо мне не услышат. Тем не менее, я кладу ее визитку в карман и провожаю их.

В ту ночь я лежу в постели, чувствуя себя более одинокой, чем когда-либо за всю свою жизнь, сдерживая рыдания, когда слезы текут в подушку.

Каждый раз, когда я закрываю глаза, он там.

Форма для выпечки в руке у моей входной двери, пластырь на костяшках пальцев.

На водительском сиденье своей машины, освещенной заходящим солнцем, улыбается мне прямо из-за темных очков.

Лежит надо мной, поглощая меня своими прикосновениями.

Стоя над Маркусом, разрушая мир своим гневом.

Дни становятся легче.

Я рисую улыбку для Коди. Мы играем в игры, раскрашиваем, ходим в гости к Неде и Амону, играем в парке. Мы используем время, как можем, пока я пребываю в подвешенном состоянии, ожидая… ожидая не зная чего.

Но я слишком боюсь идти дальше, слишком боюсь глаз и ушей этого города, чтобы взять Коди куда-нибудь. Я чувствую себя пленницей в собственном доме.

Я должна выбраться отсюда. Из этого города, из штата, из этой чертовой страны, если придется. Но потом я смотрю на свой банковский счет и вспоминаю, почему уход откладывается. Уезд требует денег, а денег у меня нет. Оказывается, спасение приходит в костюме и очках в три часа дня во вторник.

Раздаются три коротких резких стука в дверь. Коди поднимает голову и смотрит мне в глаза.

Я осторожно ставлю поднос с горячим печеньем на скамейку. — Ничего не трогай, — предупреждаю я, поднимая палец. — Ты обожжешь пальцы.

Коди морщится, но кивает. Я бросаю прихватки на скамейку как раз в тот момент, когда раздается еще один стук. Сердце болезненно колотится в груди, в нем бьются надежда, страх и гнев.

Мгновение спустя Райан входит в мою дверь, его присутствие заполняет комнату, как огонь, поглощающий кислород. Нужно время, чтобы мое сердцебиение пришло в норму.

Он оглядывается по сторонам, как будто это просто еще один день. — Я бы сказал, что у тебя милый дом, но…

Я закрываю дверь, щелкая замками. — Ты бы солгал.

Райан поворачивается ко мне, пытливые глаза находят мои, ищут, ищут, копают. Он мягко улыбается, сдвинув густые темные брови. — Как поживаешь, Скарлет?

Не в силах выдержать его взгляд, я отворачиваюсь, прижимая руки к груди. — Бывало и лучше.

Он понимающе кивает, поворачиваясь к кухне, где стоит Коди с широко раскрытыми глазами. — Должно быть, это тот самый маленький мужчина, о котором я так много слышал.

Тяжелые ботинки пересекают кухню, и он протягивает руку, чтобы пожать руку Коди. Мое сердце замирает, когда он отшатывается от Райана, обходя стол, чтобы подойти прямо ко мне. Я прижимаю его к себе, моя рука в его волосах.

— У Коди сейчас проблемы с доверием к мужчинам, — я скрещиваю руки на груди. — Я уверена, ты понимаешь почему.

Райан хмурится, на его лице появляется тень вины. — Не возражаешь, если я присяду? — спрашивает он, указывая на кухонный стол.

Коди внимательно наблюдает, как я сажусь рядом с Райаном. Я снимаю с подноса два печенья и протягиваю ему.

— Иди почитай свою новую книгу о динозаврах.

Мы с Райаном смотрим, как он пересекает квартиру и исчезает в своей спальне. Я не хочу, чтобы Коди слышал этот разговор. Но едва он переступает порог спальни, как я уже не могу держать язык за зубами.

— Что-нибудь слышно о нем?

Райан качает головой. — Нет, с тех пор как он уехал.