The Graet Sea

Северо-западная Африка также привлекала итальянских купцов, когда доступ в Константинополь, Александрию, Акко или Палермо был затруднен из-за ссор с их правителями. Пизанцы и генуэзцы посещали порты Магриба, чтобы приобрести кожу, шерсть, тонкую керамику и, из Марокко, все большее количество зерна. Особенно важны были поставки золота в виде золотой пыли, которое попадало в города Магриба по караванным путям, тянувшимся через Сахару.40 В середине двенадцатого века эти земли оказались под властью бескомпромиссной секты ислама Альмохадов. Альмохады имели собственного берберского халифа и рассматривались мусульманами-суннитами (такими, как Альморавиды, которых они в основном сменили) как ересь. Его главной особенностью была попытка вернуться к тому, что считалось чистым и незамутненным исламом, основополагающим принципом которого было абсолютное единство Бога - даже называть его атрибуты, такие как милосердие, означало неправильно понимать истинную сущность Бога. Несмотря на враждебное отношение к еврейским и христианским меньшинствам, халифы Альмохадов в Испании и Северной Африке приветствовали иностранных купцов, которых они рассматривали как источник дохода. В 1161 году генуэзцы отправили посольство к халифу Альмохадов в Марокко; был заключен пятнадцатилетний мир, и генуэзцам было гарантировано, что они смогут свободно путешествовать по территории Альмохадов со своими товарами, не подвергаясь притеснениям. В 1182 году Сеута занимала 29 процентов от общего объема генуэзской торговли, немного опережая норманнскую Сицилию, но если включить Буги и Тунис, то Северная Африка доминировала в торговле Генуи, занимая почти 37 процентов.41

Генуэзцы приобрели фондук - склад и штаб-квартиру с жилыми помещениями - в Тунисе, Буги, Махдии и других городах на побережье Северной Африки. Остальные здания фондюков в Тунисе относятся к XVII веку и принадлежали итальянским, немецким, австрийским и французским купцам.42 Фондюки итальянцев и каталонцев могли превратиться в целый купеческий квартал. Акты генуэзского нотариуса Пьетро Баттифольо от 1289 года свидетельствуют о большой и оживленной генуэзской общине в Тунисе, состоявшей из купцов, солдат, священников и падших женщин, которые гордились своей таверной, наполненной бочками с вином, из которой даже правитель Альмохада с удовольствием брал налоги.

 

IV

 

По торговым контрактам можно восстановить жизнь и карьеру нескольких успешных генуэзских и венецианских купцов. На вершине социальной лестницы стояли крупные патрицианские семьи, такие как делла Вольта из Генуи, члены которых часто занимали должности консулов и руководили внешней политикой республики - заключали ли они мир или войну с норманнской Сицилией, Византией, мусульманами Испании и так далее. Поскольку они также были активными инвесторами в заморскую торговлю, они имели большое преимущество и могли заключать политические договоры, которые приносили коммерческие дивиденды, которые они стремились использовать.43 Крупные генуэзские семьи были объединены в тесные кланы, и общие интересы клана преобладали над непосредственными интересами отдельного человека.44 Ценой, которую заплатила Генуя, стали острые фракционные распри, когда соперничающие кланы пытались получить контроль над консульством и другими должностями. С другой стороны, венецианскому патрициату обычно удавалось сдерживать раздоры, признавая власть дожа как первого среди равных; и снова великие семьи, такие как Дзиани, Тьеполо и Дандоло, доминировали как на высоких должностях, так и в торговле с действительно прибыльными направлениями, такими как Константинополь и Александрия. Их успех оказал влияние на судьбы городской верхушки среднего класса, в которую входили многие очень успешные купцы. Не только происхождение отличало великие патрицианские дома от плебейских купцов; патриции также могли использовать гораздо более разнообразные активы, так что если торговля замирала во время военных действий, у них оставались доходы от городской и сельской собственности или налоговые фермы. Их положение было менее шатким, чем у обычных купцов; они обладали большей устойчивостью. Таким образом, хотя торговая революция принесла многим состояние, она также способствовала обогащению элиты и скорее укрепила, чем ослабила ее главенствующее положение в великих приморских городах Италии XII века.