The Graet Sea

Эвбейцы не направили все свои усилия на Искью. Их целью было превратить Халкис и Эретрию в промежуточные пункты между торговыми сетями западного и восточного Средиземноморья. Уже в конце XI века керамика попала в Лефканди с сирийского побережья; связи с Сирией укрепились после создания торгового пункта в Аль-Мине около 825 года до н.э. Это место было раскопано перед Второй мировой войной сэром Леонардом Вулли, который наглядно продемонстрировал его важность как центра торговли и промышленности, смотрящего во все стороны компаса - к процветающей империи ассирийцев на востоке, вниз по побережью к Тиру и Сидону, а также через открытое море к землям Явана, "Ионии", греков.23 Еще более тесными были связи с Кипром, который давал доступ к городам Сирии, южной Анатолии и дельте Нила. Это было место, где встречались все культуры морского побережья; финикийская колония в Китионе достаточно комфортно сосуществовала с греческими поселенцами и купцами. В Эвбее были найдены бронзовая булавочная головка с Кипра, а также изделия из золота, фаянса, янтаря и горного хрусталя из Египта или Леванта24.24 Фрагменты тонкой ткани в могиле воина в Лефканди свидетельствуют о том, что высококачественный текстиль был еще одной достопримечательностью; репутация сирийского побережья как источника тканей и красителей привлекала греческие взоры в сторону Леванта. Все это превратило Эвбею в наиболее процветающую часть греческого мира в IX веке, не считая частично эллинизированного Кипра. Менее ясно, кто привозил эти товары в Эвбею. Бум здесь начался еще до того, как халкидские и эретрийские мореходы основали свое поселение на Искье, в восьмом веке. Вероятно, купцы, прибывшие с Кипра и Леванта, были вовсе не греками, а финикийцами, и это объясняет знание финикийских торговцев и их острых приемов самыми ранними греческими поэтами.

Другая загадка заключается в том, что эвбейцы могли получить в обмен на товары, которые они приобретали на Кипре и в Леванте. Открывая пути на запад, они получали доступ к поставкам металлов, таких как медь и железо, поскольку местные ресурсы, очевидно, стали недостаточными для удовлетворения растущего спроса эвбейцев на восточные товары. Однако в основном они выполняли свои обязательства с помощью предметов, не оставляющих четких следов в почве: мешков с зерном, амфор, наполненных вином и маслом, закупоренных кувшинов с благовониями. Когда их керамика достигала таких далеких мест, как Израильское царство или Киликия в южной Анатолии, она вполне могла цениться за дизайн, но важнее всего было ее содержимое. А затем, когда эта торговля стала регулярной, напряжение, связанное с оплатой все более и более восточных предметов роскоши, стимулировало дальнейшие поиски металлов и других товаров, которые можно было использовать в качестве оплаты; это привело эвбейцев к водам Тирренского моря. Были прямые или косвенные контакты с Сардинией, о чем свидетельствуют находки керамики эвбейского происхождения или, по крайней мере, в эвбейском стиле. Еще лучше были железные ресурсы берегов и внутренних районов Тосканы - региона процветающих деревень, которые вот-вот должны были превратиться в богатую городскую культуру этрусков. Так, постепенно, эвбейцы начали контактировать с землями, окружающими Тирренское море, сначала через финикийских посредников, а затем и на собственных кораблях.

Эвбейцы выбрали Искью и назвали ее Питекоусаи, "место обезьян". Одной из достопримечательностей острова были виноградники, а другой - его безопасное расположение в море. Это была точка, из которой эвбейские торговцы могли отправиться на поиски продуктов южной и центральной Италии и итальянских островов.25 Между 750 и 700 гг. до н. э. на месте, известном сейчас как Лакко Амено, существовала процветающая торговая и промышленная база, и две необычные находки здесь освещают связи между этим далеким поселением и греческим миром. Одна из них - чашка для питья, изготовленная на Родосе и положенная в могилу мальчика, который умер, когда ему было всего около десяти лет. После изготовления чашка была украшена легкомысленной надписью:

У Нестора была прекрасная чаша для питья, но всякий, кто выпьет из этой чаши, вскоре воспылает желанием к прекрасной коронованной Афродите.26