The Graet Sea

Писавший при Августе антиквар Дионисий, который, как и Геродотос, был родом из Галикарнаса, был полон решимости доказать, что этруски не были восточными мигрантами, а были коренными жителями Италии - "автохтонами", родившимися из самой почвы этой земли - как часть сложного аргумента, который должен был продемонстрировать близкое родство греков и римлян.5 Эта точка зрения вошла в моду среди историков-ревизионистов двадцатого века, которые понимали, что рассказ Геродота, до сих пор общепринятый, был лишь поверхностно удовлетворительным. С одной стороны, Геродотос объяснял необычайную степень восточного влияния на раннее этрусское искусство и культуру. С другой стороны, это влияние наиболее сильно ощущалось в период, когда финикийцы и греки начали проникать в Тирренское море в восьмом и седьмом веках до нашей эры, то есть гораздо позже, чем предполагал Геродотос для прихода восточных людей в Этрурию. Также не было никакой связи между лидийским языком (лувийского происхождения) и языком этрусков, как уже отмечал Дионисий.6 Современный итальянский археолог Массимо Паллоттино, недолго думая, снял шапку с головы Дионисия и настаивал на том, что вопрос не в "расе", а в том, как возникла этрусская цивилизация, состоящая из множества культурных элементов: местных народов разного происхождения и языков, а также иностранных купцов из Финикии и Греции.7 В крайнем случае, несколько странствующих кондотьеров из Малой Азии могли стать правителями общин в центральной Италии: это объясняет внезапное увлечение элиты Тарквинии и Каэре грандиозными гробницами в восточном стиле, начавшееся около 650 года до н. э.; а имя Таркин (Тархна) сильно напоминает имя анатолийского бога бури Тархуна, который в предыдущие века дал свое имя людям и местам в Арзаве, недалеко от Трои. Что касается этрусского языка, то он должен быть очень древним средиземноморским языком, сохранившимся в Италии, но вытесненным в другие места захватчиками с севера и востока, говорившими на индоевропейских языках, таких как латынь. Были предприняты попытки решить эту проблему с помощью групп крови и ДНК.8 Утверждается, что современное население города Мурло в Тоскане, который когда-то был важным этрусским центром, имеет значительное количество общих генов с левантийским населением, и что скот в центральной Тоскане также более "восточный", чем можно было бы ожидать, что заставляет ученых предполагать прибытие не только людей-мигрантов, но и их животных.9 Тем не менее, начиная с этрусских времен, у восточных людей было множество возможностей поселиться в тосканских городах в качестве римских легионеров или средневековых рабов. Все это побуждает историка сосредоточиться на реальной проблеме: не на том, откуда пришли этруски, а на том, как их самобытная культура возникла в Италии.

 

Сказать, что этрусская цивилизация возникла без массовой миграции, не значит утверждать, что связи между Этрурией и восточным Средиземноморьем были незначительными. Напротив, такое объяснение возникновения Этрурии делает большой акцент на миграции не целых народов, а предметов, стандартов вкуса и религиозных культов с востока на запад. Возможно, народы и не мигрировали, но есть веские доказательства из исторических источников и археологии, что отдельные люди делали это, например Демаратос из Коринфа, который, как говорят, был отцом римского царя Тарквина I (ум. 579 г. до н. э.), или греческий гончар седьмого века Аристонотос, работавший в этрусской Каере.10 Греки и финикийцы привезли с собой не только керамику и предметы роскоши, но и новые модели социального поведения. Банкеты и погребальные пиры (включая обычай возлежания на кушетках во время банкетов), возможно, были скопированы с сирийских образцов. Сексуальное поведение сочетало греческие и исконно этрусские обычаи: слово katmite было типично этрусской компрессией греческого имени Ганимед, а в латынь оно перешло как catamitus, "катамит", вместе с резкими обвинениями в том, что этруски наслаждались педерастией, хотя наблюдатели также были озадачены заметной ролью, отведенной женщинам на тех банкетах, которые в других местах были полностью мужскими.11

 

II

 

С ранних времен этрусков также обвиняли в пиратстве. Один из гомеровских гимнов наглядно демонстрирует эту связь. В нем рассказывается, как бог Дионис стоял на мысу у моря в облике прекрасного юноши, с длинными волосами, развевающимися на ветру, в прекрасном пурпурном плаще. Но

Вскоре

по винному темному морю быстро проплыли люди с хорошо отделанного корабля, пираты,

тирсенцы.

Их привела

злая судьба

.

Они увидели его, кивнули друг другу, быстро вскочили, схватили

его и понесли на корабль, радуясь в душе.12