The Irony Tower. Советские художники во времена гласности

Первая большая персональная выставка Ларисы состоялась не на Западе, а в Москве, в июле 1989 года в «Первой галерее». «Первая галерея» была еще одним удивительным порождением этого года. Она была заявлена как галерея западного типа, которая будет продавать за твердую валюту работы советских и западных художников любому, кто пожелает их приобрести, и, в принципе, так оно и было. Как все это работало на самом деле, можно только догадываться. Галерею организовали Айдан Салахова, дочь главы Союза художников Таира Салахова, и ее друзья – Александр Якут и Евгений Митта. Айдан – красивая и загадочная молодая женщина, с большими кошачьими глазами и очень коротко стриженными черными волосами, уверенная в себе, что помогает ей справляться с самыми сложными ситуациями. Она решила, что и в работе, и в жизни ей будет достаточно одного имени, и фамилией своей она не пользуется, частично оттого, что посчитала, что просто имя, как у Хальстона[28], звучит более стильно, а частично – и об этом «факте» довольно часто упоминают – потому, что она порвала все связи с отцом и ненавидит его.

На чьей Айдан стороне, понять невозможно. Она ведет переговоры, что-то устраивает, и в конце концов оказывается, что все получается именно так, как она хотела. Ей всего двадцать с небольшим, и она – лучшее из того, что может предложить перестройка: деловая женщина, художник, светская львица, полная честолюбивых замыслов, которые она, вне всякого сомнения, сумеет осуществить.

Ее галерея для Москвы настоящее чудо. Она выглядит как «Блумингдейл»[29] в миниатюре. Тот же уровень: забавный шик, со знанием дела употребляемое богатство, несколько шаблонная утонченность большого города. Не будем забывать, что в Москве все старинные здания, кроме находящихся в Кремле, разваливаются, а все новые построены из некачественных дешевых материалов. Даже то, что было построено как некое уникальное сооружение, начиная с гостиницы «Международная», где проходил аукцион «Сотбис», до новых творений архитектурных мастерских смотрится отвратительно, к тому же во всех этих новых зданиях очень плохое освещение. Но в «Первой галерее» – мраморные полы, позолоченные подножия ступеней и бар, где стоят стульчики светлого дерева, с гнутыми ножками и розовой обивкой и подают кофе в чашках от «Вильрой и Бох». Там замечательное освещение, и, войдя в галерею, можно устроиться в больших уютных креслах, обдумывая, что купить, полистать свежие западные журналы, которые небрежно лежат тут же столике. Вообще-то владельцем «Первой галереей» является некий кооператив, которому принадлежит и соседствующий с галерей ресторан. Для них галерея – это статусная вещь, к тому же она позволяет привлечь в ресторан посетителей, но почему они все же решили заняться этим и как смогли позволить себе всю эту роскошь – там все сделано из импортных материалов, – остается неясным. Очевидно, что вклад Айдан во все это предприятие – это скорее ее вкус, а не деньги: ресторан отделан так же дорого, как и галерея, и выглядит как декорация к любительской постановке «Саломеи»[30].

Может быть, туристы тем летом и делали покупки в «Первой галерее», но более практичные завели другую моду – посещать художников в мастерских, смотреть, как они живут, и покупать что-нибудь на память. А настоящие доки знали, что проще купить в западных галереях работы, созданные художниками на Западе. «Первая галерея» предлагала и услуги по вывозу работ, но по совершенно невероятной цене, к тому же эти службы работали не очень надежно. Цены казались очень высокими, картина, которую еще весной Лариса продала бы за несколько сотен долларов, спустя несколько месяцев оценивалась у Айдан в двадцать тысяч. Это сослужило Ларисе хорошую службу: хотя с этой выставки продано было мало, в декабре в Берлине ее работы продавались по высоким ценам, потому что прецедент уже был. Но самым удивительным было то, что, хотя в галерее и выставлялись Булатов, Кабаков, Чуйков, Васильев, Нахова и братья Мироненко, там же была выставлена картина Роберта Раушенберга, которую он подарил Айдан, и прошла выставка Хельмута Ньютона – на его работы были назначены все те же высокие цены. Кто в Москве станет покупать за валюту фотографии Ньютона? Что они там делали? То, что некоторые его фотографии имели несколько порнографический оттенок, привлекло огромные толпы народа, люди выстраивались в длинные очереди, кольцом огибавшие квартал, чтобы попасть в галерею. Была ли эта выставка рекламным ходом, общественным мероприятием или частью какого-то сложного делового соглашения? Может быть, то, что в галерее выставлялся Ньютон, позволило иностранным покупателям почувствовать себя более уверенно и не сомневаться в том, что покупать там работы стоит?