The Kids Aren't Alright (СИ)

— Точно, всё никак не могу запомнить! — рассмеялся Марк, — не обессудь, девушки в моей постели меняются словно калейдоскоп. И знаешь, мне совсем не стыдно. Всё чувство вины я закопал вместе с Джейми, как бы чёрство это не звучало. С тех пор живу в кайф, и это лучшая жизнь, которую я мог себе представить. Без сожалений, без обещаний. Чистая свобода.

После этих слов Рейчел перестала сдерживать эмоции.

— Ты сейчас серьёзно? — привычно свела она брови.

— Абсолютно, — развёл руками Марк, — говорил же, ты разочаруешься во мне. Но что поделать. Я такой, какой есть. И мне плевать.

— Ты хоть знаешь, сколько лет твоим детям? — фыркнула Рейч.

— Аарону двадцать четыре, Хоакину — двадцать три, а девчонкам… — он замялся, считая, — девять. Десять! Десять.

Рейчел стало физически неприятна его компания. Ей хотелось пристыдить его ещё на словах о том, что он «закопал чувство вины вместе с Джейми», будто она была обузой и её смерть стала для него освобождением, но она сдержалась. Выдохнув, чтобы успокоиться и не обругать Марка последними словами, Рейч уставилась в горлышко бутылки и перевела разговор на другую тему:

— Что случилось с твоей сестрой? Ты сказал «да упокоится её душа».

— В пятнадцать лет у неё диагностировали нарколепсию. Знаешь, заболевание, проявляющееся приступами внезапного засыпания. Мне казалось, она научилась жить с ним, да и она так думала… Окончила школу, нашла себе хорошего парня, вышла за него замуж и родила двоих детей. Всё шло хорошо, но однажды приступ настиг её в ванной, она поскользнулась, ударилась виском о раковину и умерла. Тут же, мгновенно, даже глаза не закрыла… С тех прошло полтора года, но я до сих пор не оправился, если честно. Это тяжело.

— Мне жаль, — вполне искренне сказала Рейчел.

— Мне тоже, — опустил голову Марк, — знаешь же, что Брендона тоже нет? Он умер, когда ему было всего девятнадцать лет. Передозировка наркотиков.

— Нет, я не знала, — в голове у Рейч мгновенно всплыло воспоминание об их сексе на выпускном. Единственном её сексе с мужчиной, — но я не удивлена, с его образом жизни это было закономерно. Эмма тоже умерла.

— Серьёзно? Откуда ты знаешь? — встрепенулся Марк. Он до сих пор считал её своей лучшей сексуальной партнёршей. Или, хотя бы, самой бешеной.

— Не зря говорят, что мир тесен. Жена владельца соседнего проката, Бриттани, была с ней знакома. Мы, конечно, конкуренты, но тётка она неплохая, мы украдкой от её мужа иногда выпиваем вместе. Однажды она рассказала, что переехала на Гавайи после встречи с Эммой Голдфайн из Аризоны, которую приютила у себя, потому что ей негде было жить после тюрьмы. Дело было в Дулуте, представь только, в Миннесоте! Не знаю, как Эмма там оказалась, наверное, приехала с каким-нибудь дальнобойщиком, но долго она в Дулуте не прожила. Вернулась к проституции и умерла через пару месяцев, после встречи с очередным клиентом. Он загнал ей под ногти зубочистки, Марк! Меня до сих пор бьёт дрожь, если я это воображаю! Эмма умирала от болевого шока, мучаясь, в дикой агонии… Бриттани ездит к ней на могилу каждый год, однажды я поехала с ней, нарыдалась вдоволь, мне очень её жаль. Наверное, ты думаешь сейчас: «С чего бы это, ты ведь всегда называла её помойной шлюхой!» Но ты не знаешь… — она выдохнула. Почему-то ей захотелось исповедаться перед самым неблагочестивым человеком из всех, что она встречала в последнее время, — помнишь то нападение на Эмму? Когда ей вспороли ногу и всё такое…

Марк кивнул и напрягся, подавшись вперёд. Неужели сейчас раскроется тайна, которая тревожила его четверть века?

— Это сделала я, — на выдохе, будто бросив что-то с размаху, сказала Рейчел, — я была глупой и яростной, кровь закипала от ревности и злости, моих верных друзей в те годы. Я… Боже, — опустила она голову на руки, — я до сих пор ощущаю её жёсткие, пережжённые мелированием кудри, словно так и держу её за волосы и бью носом о стену бара. Ты говоришь, что отказался от чувства вины, а я, несмотря на свою полную и радостную жизнь, продолжаю нести его в сердце. А ведь Эмма знала об этом, я рассказала ей. И она… она простила меня, Марк, представляешь? Тот человек, которого мы считали самым опустившимся и грязным, оказался самым милосердным из нас. Мне больно от такой несправедливости.

Марк не знал, что на это сказать. У него в голове не укладывалось то, что Эмма Голдфайн лежит в гробу в одном из самых холодных штатов, а не смеётся где-то, голосуя на шоссе в леопардовой мини-юбке, не курит длинные ментоловые сигареты одну за другой и не хлопает кого-то по плечу, выказывая самую простую, «дворовую» поддержку. А уж поступок Рейчел… Внезапно его словно ударило током — он вспомнил слова Джейми на выпускном, врезавшиеся ему на подкорку: «Хотела бы я, чтобы Рейчел была здесь! Тогда бы Кристина получила по заслугам!» «Она знала…» — стукнуло у него в голове.

— Она знала? — уже вслух воскликнул он, — Джейми знала о нападении?

Рейчел молча кивнула.

— О, Боже, — провёл руками по волосам Марк.

«Теперь-то я не вправе его осуждать», — подумала Рейч, делая большой глоток потеплевшего пива.