The Last station

Тем не менее, пашин флаг его грел, невзирая на то, что внутреннего тепла у парня не больше, чем у того же снеговика.

Те дни одиноких метаний пугали, потому что им не было счета. В особенно бредовых мыслях Паша ловил себя на том, что он, вероятно, уже умер. Аналогично киношные призраки, что ничего не ощущают, но продолжают слоняться по миру.

Да уж. «Думать» таким как Паша должно быть противопоказано. Потому что не обязательно иметь оружие в руках, чтобы вредить себе регулярно и с особым мазохизмом. Единственное решение для него было вовсе не думать.

Поэтому всё, что он мог, это с безмятежным видом пить кофе на прохладной после постели кухне, поджимая ледяные ступни под стул. Иногда, он даже не включал свет по утрам. Затем научился ориентироваться и при дневном свете с закрытыми глазами. Бесполезный опыт, набранные впустую очки навыков.

Ничего ведь не имело смысла. Вся жизнь казалась абсурдом, если думать об этом достаточно долго. Если сбросить со счетов жизнь и думать, думать, думать… Анализировать всё. Искать смысл во всём. Когда нужно и не нужно. Когда должен и нет. Не удивительно, что он на самом деле мог бы сойти с ума. Он осмысливал происходящее, а не переживал его. Как психотерапевты, которые вместо того, чтобы чувствовать радость, зная механизм этого чувства, просто начинали разбирать её на составляющие. Вместо агрессии перебирали по полочкам аргументы.

Не чувствовать, а анализировать.

С этой проблемой Паша столкнулся давно. Он успел поработать и менеджером, и технарём, и рабочим, и курьером, и в офисе подсобной крысой. И всё это время он анализировал.

Интересное наблюдение: если хочешь испортить себе впечатление о каком-то явлении, событии или человеке, просто узнай об как можно больше. Существует эта романтика неизвестности любого ремесла. Ты можешь любить кофе и еду в ресторанах, пока не поймешь, в какой атмосфере и условиях это готовится. Ты можешь видеть целителей в лице медицинского персонала, пока сам не подслушаешь их внутренние разговоры и не поймешь, что они на самом деле обычные люди. Ты можешь хоть сотни раз убеждать себя, что продукты в магазинах приличные и соответствуют ГОСТам, но поработай на производстве или сортировке этой продукции, ты потеряешь эту волшебное благоговение и трепет. Очень легко это сравнить с чувствами и человеческими взаимоотношениями в целом. Припомнить только, как какая-то мелочь в поведении человека отталкивала на первых порах, или сказанная глупость переворачивала мнение о человеке наизнанку.

Тот, кто сказал: «Готовьтесь к худшему, чтобы приятно удивляться», – был прав. Лучше вообще не строить никаких ожиданий. Себе дороже.

Возможно, Паша разочаровался в жизни намного раньше, уже после первого курса в университете. Когда осознал, в каком котловане он живёт. И тут уже обратно розовые очки не наденешь.

***

Будучи в очереди, будь то супермаркет, почта, или поликлиника, пропитанная хлоркой и, кажется, духом самого Дьявола, стоит прислушаться. Паша находил это время занимательным, и не потому, что мог вдоволь наесться сплетнями и лучшими рецептами от жопной боли, а главное – из-за способности в какой-то момент стать информационным таблоидом. Посиди два дня в очереди, и ты будешь в курсе работы других отделений, других врачей, их расписаний, в курсе самого внутреннего времени, и разбираться во всем не хуже самих работников: когда персонал уходит на перерыв и куда уходят на перерыв; где висит одежда работников; где ключи от кабинетов, где служебные туалеты. Чтобы сойти за своего, нужно научиться уверенно и непреклонно заходить в любые кабинеты, называть знакомые всем имена и получать незначительные сувениры. Некие квесты. Подворовывать ради развлечения. Коллекционировать призы.

А еще, не менее важный урок: просиди до самого вечера и увидишь, кто сбегает пораньше, кого ждёт дома семья, а кто задерживается допоздна каждый день, потому что возвращаться ему не к кому. Такие вот мелочи. Рабочие моменты. Эксклюзивная внутренняя кухня.

Больницы Павел не любил, к примеру, больше всего, но в налоговую ходил с удовольствием. Придёшь спокойно, а там везде очереди, бюрократия, всюду стрелочки, но никакой определенности, из-за чего возникает куча скандалов. Ещё бы там наливали горячительных напитков, и Паша мог бы смотреть такие спектакли про дезориентированных людей днями напролёт.

Если бы его однажды пригласили на работу шпионом – круглосуточно следить за людишками и не выделяться – он бы, не задумываясь, согласился.

Уши там, уши здесь. Он и раньше думал об этом. Он мог бы встать наряду с теми, кто задействован в Системе, вместо того, чтобы пытаться бороться с ней. Мог бы. Но сделанного не вернёшь. И из созерцателя он превратился в подозреваемого на любой вечеринке. Предсказуемая жизнь и так была ему не слишком интересна.