The Lie I've Lived (СИ)

Этим вечером Дурмштранг сразится с Бобатоном, а завтра Хогвартсу предстоит встретиться с Дурмштрангом. Своей победой Хогвартс заработал себе дополнительный вечер учебы, так что отлично сработано, мальчики и девочки в черном.

Мадам Максим подходит к подиуму и поздравляет Хогвартс и Бобатон с прекрасно проделанной работой.

– Мы бы уже отпустили вас, но у нас внезапное испытание для чемпионов. Не будут ли они так добры присоединиться к нам на сцене вместе со своими советниками? – в результате движения её палочки на сцене появляется шесть деревянных стульев, а Дамблдор в это время левитирует шесть клеток из подсобного помещения.

Нас поддерживают аплодисментами, и вновь слышно бормотание и летят предположения. Паффцы и Кловцы, с которыми я сейчас сижу, желают нам с Седриком удачи.

– Что, если это легилименты?

– Тогда не позволь своим щитам упасть, ЭйчДжей. Насколько я припоминаю, в каждом таком случае конкурсанты должны быть защитить определенное воспоминание.

Поднявшись на сцену, смотрю на Бокурт и Делакур.

– Ещё раз привет. Как там ваша медитация?

Они обе улыбаются, но потом снова усиленно сосредотачиваются. Клетки стоят в заранее размеченных местах. К каждой клетке ведет десять линий-этапов, расположенных на расстоянии фута друг от друга.

Максим продолжает с сильным французским акцентом:

– Истинный чемпион должен быть готов реагировать на неожиданности и показать мужество, смотря страху в лицо. Цель данной неожиданной задачи – продемонстрировать, кому из наших храбрых чемпионов хватит мужества смело взглянуть в лицо своему сильнейшему страху.

Тяжело вздыхаю, прекрасно догадываясь о том, что у них на уме. Хагрид убеждается, что клетки стоят правильно, и двери в Большой Зал распахиваются. В проеме – несколько авроров и зловещие фигуры в черных плащах. Проклятые д-дементоры Азкабана в Хогвартсе. Черт! Я был прав! Каждого из шестерых сопровождает пара авроров. Они разделяются и идут разными путями на главную сцену, давая толпе слегка попробовать на вкус то, с чем нам предстоит столкнуться.

Только ДОМП способен использовать мероприятие ради возможности вселить в сердца будущих правонарушителей страх и дать им ощутить возможное будущее. Страх, безнадежность и внезапное понижение температуры волной проходит по помещению. Пар от дыхания внезапно задрожавших людей концентрируется в низко стелящийся туман. Бледный Хагрид проводит их мимо нас и рассаживает по клеткам. Панорама в Большом Зале меняется на вид сцены сверху, и я перевожу взгляд на Дамблдора – интересно, каких зелий он наглотался, если его смогли на это уговорить.

– Испытание мужества заставляет каждого соперника сразиться не только друг с другом, но и с его собственным страхом. Все из вас начнут с десятифутовой линии. После сигнала, который будет раздаваться раз в минуту, в течение десяти секунд вы должны будете ступить на фут ближе, или вас дисквалифицируют. В любое время чемпион может выбрать – ступить на шаг вперед, и тогда остальные обязаны присоединиться к этому чемпиону в течение пятнадцати секунд, или вас дисквалифицируют – тогда вы вернетесь к стульям, где вы сейчас и сидите. Если черты в один фут достигнет более одного чемпиона, то участники останутся там, пока один не покинет черту, и оставшегося провозгласят чемпионом. Пожалуйста, сдайте ваши палочки и займите стартовую позицию.

Подошедший Хагрид собирает наши палочки. Они хотят усилить этим состояние беспомощности. Бокурт уже слегка дрожит. Гляжу в побелевшее лицо Седрика.

– Это как наш матч, только в этот раз нам не придется падать с большой высоты, да, дружище?

Его ответ лишен даже намека на юмор.

– Точно, просто прогулка по парку.

Десять футов от группы дементоров – можно чувствовать их кружение. Слышу, как Джеймс кричит Лили, как орет малыш-Гарри и, конечно, издевательский смех Волдеморта. В отличие от того, что было раньше, это не просто отсылка к голосам – в голове картинка. Безжалостно опускаю окклюментный барьер. Вместо страха испытываю гнев. Чего бояться этому дерьму позади меня? У скольких из них имеются воспоминания о собственной смерти?

В толпе продолжают перешептываться – в Большом Зале царит какой-то тревожный задор. Они хотят зрелища, а мы вшестером – пляшущие ради их удовольствия обезьяны.

Если бы я сам добровольно вызвался участвовать, то горько бы сейчас об этом пожалел. Оборачиваюсь посмотреть на Шляпу, оставшуюся на моем стуле.

Она напутствует:

– Это несколько слишком даже по моим стандартам. Не давай им пощады, ЭйчДжей.

По крайней мере, вот и нашлось объяснение медитации Флёр и Эйми. Манос с Крамом, очевидно, знакомы с основами окклюменцией, но после установки щитов я заметил, что Флёр кажется чуть порадостней. Её врожденная аура, похоже, реагирует на их присутствие и пытается её защитить. Если она тоже знает окклюменцию, то может стать опасной соперницей в этой задаче.