The Man of Property — Собственник

Each of the other carriages, eight in all, held three or four of the family; behind them came the doctor's brougham; then, at a decent interval, cabs containing family clerks and servants; and at the very end, one containing nobody at all, but bringing the total cortege up to the number of thirteen.	В остальных каретах (всех их было восемь) по трое и четверо разместились другие члены семьи; за ними двигался экипаж доктора, затем, на приличном расстоянии, — кэбы с клерками и прислугой; и в самом хвосте — пустая карета, которая участвовала в похоронной процессии только для того, чтобы общее число экипажей равнялось тринадцати.
So long as the procession kept to the highway of the Bayswater Road, it retained the foot's-pace, but, turning into less important thorough-fares, it soon broke into a trot, and so proceeded, with intervals of walking in the more fashionable streets, until it arrived.	По Бэйсуотер-Род процессия двигалась шагом, но, свернув на менее людные улицы, перешла на рысцу и так и продолжала трусить до самого кладбища, замедляя шаг только в фешенебельных кварталах.
In the first carriage old Jolyon and Nicholas were talking of their wills.	В первой карете старый Джолион и Николас беседовали о своих завещаниях.
In the second the twins, after a single attempt, had lapsed into complete silence; both were rather deaf, and the exertion of making themselves heard was too great.	Во второй — близнецы после единственной попытки завязать разговор замолчали надолго: оба были глуховаты и не пожелали напрягать слух, чтобы расслышать друг друга.
Only once James broke this silence:	Джемс только раз прервал молчание:
"I shall have to be looking about for some ground somewhere.	— Надо присмотреть себе место на кладбище.
What arrangements have you made, Swithin?"	Ты уже сделал какие-нибудь распоряжения на этот счет?
And Swithin, fixing him with a dreadful stare, answered:	И Суизин, в ужасе уставившись на него, ответил:
"Don't talk to me about such things!"	— Не говори мне о таких вещах!
In the third carriage a disjointed conversation was carried on in the intervals of looking out to see how far they had got, George remarking,	В четвертой карете разговаривали, время от времени выглядывая из окна, чтобы определить, долго ли еще осталось ехать. Джордж заявил:
"Well, it was really time that the poor old lady went."	«Старушке уже давно пора было отправиться на тот свет».
He didn't believe in people living beyond seventy, Young Nicholas replied mildly that the rule didn't seem to apply to the Forsytes.	Он считал, что переваливать за седьмой десяток не стоит. Молодой Николас кротко заметил, что это правило как будто не распространяется на Форсайтов.
George said he himself intended to commit suicide at sixty.	Джордж сказал, что покончит самоубийством в шестьдесят лет.
Young Nicholas, smiling and stroking a long chin, didn't think his father would like that theory; he had made a lot of money since he was sixty.	Молодой Николас улыбнулся, поглаживая свой длинный подбородок, и позволил себе усомниться в том, что его отцу понравится подобная теория: он нажил большое состояние уже после шестидесяти лет.
Well, seventy was the outside limit; it was then time, George said, for them to go and leave their money to their children.	Хорошо, сказал Джордж, семьдесят — это предел; самое время умереть и оставить деньги детям.